О политике властей всевозможнейших мастей...

[lexeyetr1]

(кликните для показа/скрытия)

Первое сообщение, давшее начало теме
Если на выборах победит коммунистическая партия, то есть высокая доля вероятности того что г-на Сердюкова привлекут за ВСЕ злодеяния неменьше чем бывшего украинского премьера Тимошенко....(Путин и Медведев от него открестятся, он министр, должен сам знать что делает). У него пока еще есть время свалить за бугор ...

Уважаемые участники! Несмотря на то, что тема находится в разделе Флейм, споры, эмоции, на неё в полном объеме распространяются Правила форума. Поэтому:
Придерживайтесь делового стиля постов. Излагайте собственное мнение, используя цитирование  из других источников только в минимально необходимом объеме. Не приветствуется флейм и флуд. Личная переписка в теме не допускается. Строго запрещено устраивать склоки и раздоры, а также провоцировать на это участников.
Всю скопившуюся энергию, знания и опыт просьба использовать для общения и помощи другим участникам Форума по  по  финансовым, кадровым, правовым и профессиональным вопросам службы и работы.


Предупреждаем что за любые посты несут ответственность их авторы.

Администрация не занимается проверкой постов и никаких подтверждений достоверности опубликованного не даёт.

Поэтому внимательно следите за источниками того о чем пишите.[/b]

Администрация Форума

[mike]

А 100% девальвация валюты  "независимой" России  вызвана  полной сырьевой зависимостью. Но это ведь не в счет?

[nikozavr]

Ну не полной...

[nikozavr]

О том, как Канада сидит на нефтяной игле...
http://russianmontreal.ca/index.php?newsid=4146

[mike]

Что, неужели тоже валюта на 100% рухнула? Или бензин в цене вырос?
"Понятно, что через год-другой уменьшение инвестиций и снижение рентабельности действующих месторождений, от чего уже страдают Россия, Канада, Венесуэла и Бразилия, приведут к уменьшению разведанных запасов углеводородов и самой добычи, так что цена нефти пойдет вверх, но эти годы надо пережить. И если в том, что Канада переболеет и выздоровеет, сомневаться не приходится (иное дело, сделает ли она из этого соответствующие выводы), то в отношении России такой уверенности нет. Там помимо нефти сплелись в один узел-удавку еще несколько удушающих факторов."
Оттуда. Подлые, сплели-таки удавку, а так все было замечательно! Миллиардные годовые прибыли семейки православного чекиста Якунина! Миллионные ежедневные доходы Сечина! 700 миллиардов занятого бабла под такой праздник!

[mike]

Если Вы о документалистике, как о жанре, то ее тоже пишут люди.

из документалистики:Русские обязаны возместить другим народам неравенство?
Социализм виделся Ленину обществом, которое «гигантски ускоряет сближение и слияние наций». Ради скорейшего достижения этой цели от русской нации требовалось возместить другим нациям «то неравенство, которое складывается в жизни фактически». Интернационалист Н.И. Бухарин говорил на XII съезде партии (1923), что русский народ необходимо искусственно поставить в положение более низкое по сравнению с другими народами и этой ценой «купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций». М.И. Калинин призывал поставить малую национальность в «заметно лучшие условия» по сравнению с большой. Эти установки в той или иной мере проводились в жизнь до тех пор, пока существовал Союз ССР, они же, на наш взгляд, в определенной степени обусловили его распад.
"Подлинная история русских в 20-ом веке" А. Вдовин
в книге можете легко отследить этническое происхождение большинства высокопоставленных "интернационалистов".

Найдите два отличия.

[evp]

1."Да здесь нечестно играют!" (с) да?
2.Не откажется, мания величия не позволит и страх.
4.Утопия, не будет этого, государство живет с налогов, ему такие цены не интересны. Кроме того, безопасность нулевая, удовольствие от вождения - ноль, комфорта - ноль. Зачем мне машина за 100 тыр до первого ДТП? Я детей вожу. Вот кстати:«АвтоВАЗ» объявил о повышении цен на автомобили Lada http://news.rambler.ru/28684357/
5. Об истории СССР можем поспорить, я люблю историю.
6.Скромность мне не угодила тем, что никакой скромности не было, была нищета и унылость, прикрытая "скромностью". На самом деле вожделенными у молодежи, а значит и общества, были красочные полиэтиленовые пакеты, джинсы, кока-кола и глянцевые журналы (чистые папуасы!). У тех кто постарше - стенка, хрусталь, ковер, дубленка, финские сапоги, жигуль, дача. "Служебный роман", "С легким паром", "Гараж" - все об этом. Лютое мещанство, вызванное дефицитом нормального ширпотреба разрушило страну.
6. Согласен с вами, только вот по путинТВ об этом стараются не распространяться. У нас ведь ноу-хау - свои "скрепы".

1.причем здесь нечестно играют, не увиливайте 
2. Мания величия - кто вам сказал? Страх от чего, или кого? За сдачу ядерного статуса гарантируют всё и от всего
4. Причем здесь государство, речь шла о : кто узнал, что такое машина, сделанная для человека, будут их с удовольствием покупать Затем, что за  безопасность , удовольствие от вождения -, комфорт надо будет выложить  раз в 8-10 больше.
5 Все ее любят  единственное, об истории СССР вы судите по короткому промежутку в лет 10, в том же 1961 году люди не мечтали о хрустале
6 А скрепы есть

[evp]

1.  в райкомы-образно
2. Сравните полагалось и доступен, в первом случае обязаны обеспечить спецпайком, вступил в партию-получите и распишитесь, во втором же случае: вот спецпаек на расстоянии вытянутой руки, но вы можете протянуть руку и взять, а можете и не протягивать, но он доступен  опять же образно. Соответственно кто протягивал-в райкомах, кто нет-тот в учителях, впоследствии райкомовская братия, занявшаяся политикой поделилась еще на кпрфовцев и едросов
3. Да и одинаково умных и хитрых не бывает, кто-то вылез в чубайсы, кто-то в лондон, а кто-то разорился, а кто-то споткнулся по пути в райком, соответственно на всех физически райкомов и не надо было

[mike]

Как пытались предать смерти и забвению историю дореволюционной России

(кликните для показа/скрытия)

Наибольшим влиянием в 1920-е годы обладала школа академика М.Н. Покровского. Историки этой школы в полном соответствии с установками Коминтерна и общими устремлениями тех лет игнорировали даже ленинское указание о наличии двух патриотизмов в русской истории (соответствующих ленинским «двум нациям в каждой современной нации»), полагали, что патриотизм не бывает никаким иным кроме как казенным и квасным, и не иначе как национализмом и шовинизмом.
Покровский, бессменно командовавший историческим фронтом большевиков в течение пятнадцати пореволюционных лет, еще при жизни завоевал себе известность более громкую, чем у литературного персонажа, распорядившегося «закрыть Америку». В 1922–1923 годы во многом благодаря его усилиям была закрыта для изучения в государственной общеобразовательной школе русская история. Предварительно историк-революционер «обосновал» своими разоблачительными учеными трудами необходимость этой меры. Потому, дескать, что отечественная история шла не тем путем, каким ей следовало идти, что включение нерусских народов в русло единой государственности было абсолютным злом, и по другим, — столь же революционным, сколько и абсурдным основаниям. В школе ставились под сомнение и отрицались сами понятия «Россия», «патриотизм», «русская история».
Никакого иного понятия кроме как «тюрьма народов» для многонациональной дореволюционной России в школе не предлагалось. Название «Россия», по Покровскому, по-настоящему надо писать в кавычках, «ибо «Российская империя» вовсе не была национальным русским государством. Это было собрание нескольких десятков народов… объединенных только общей эксплуатацией со стороны помещичьей верхушки, и объединенных притом при помощи грубейшего насилия». Естественно, никаких общенациональных патриотических чувств к такому отечеству-тюрьме, по логике историка, быть не могло. Патриотизм, утверждал он, это болезнь, которой могут страдать только мелкие буржуа, мещане. Ни капиталисты, ни тем более пролетарии ей не подвержены. В статье, написанной к десятилетию Октября, Покровский утверждал, что в СССР этой болезнью «вместо миллионов, как это было в Западной Европе, вместо сотен тысяч, как это было у нас в начале 1917 года, хворают только единицы». В 1918 году при заключении Брестского мира российский пролетариат, по Покровскому, якобы продемонстрировал полное отсутствие патриотизма, никак не прореагировав на потерю якобы Россией восемнадцати якобы русских губерний. «Пролетариат, — писал он, — не стал проливать свою кровь для защиты географического отечества, на самом деле являвшегося результатом освященных древностью феодальных захватов. Он громко и внятно сказал всем, что защита его классовых интересов, защита завоеваний революции для него важнее всякой националистической географии». Тем самым пролетариат якобы навсегда покончил с патриотизмом — «одним из китов мелкобуржуазного миросозерцания». Признавая, иго наибольшая угроза большевикам может исходить лишь из лагеря патриотов, Покровский успокаивал власти имущие. Вновь-де восстановить иллюзии «националистического отечества — это задача материально неосуществимая», мелкобуржуазные настроения такого рода могут сплотить лишь совершенно ничтожные кучки, не представляющиепредставляющие уже серьезной опасности для революции. С «кучками» этими, как увидим дальше, власти вели борьбу в буквальном смысле слова не на жизнь, а на смерть.
В таком же духе, несколько выправляя левизну Покровского, о патриотизме писала в начале 1930-х годов Малая советская энциклопедия, рассчитанная на самое широкое внимание советских людей. В статье о патриотизме, помещенной в шестом томе МСЭ, отвергалось понимание этого феномена феодальными и буржуазными историками как «природного чувства, присущего чуть ли не всякому животному» (видимо, отсюда и нынешнее уничижение: «Патриотизм — чувство биологическое, оно присуще даже кошке»), ибо привязанность животного к определенному месту продолжается только до тех пор, пока оно дает ему средства к существованию. В человеческом обществе патриотизм обнаруживался лишь у господствующих классов, трудящиеся этого чувства были лишены: «Пролетариат никогда не имел в буржуазном государстве своего отечества, так же как не имели его рабы и крепостные в государственных образованиях древности и средневековья». В переходный период к социализму пролетариат обретает свое Отечество, бывшие эксплуататорские классы его утрачивают. Однако территориальные границы отечества при этом якобы ничего не значат: «Пролетариат не знает территориальных границ… он знает социальные границы. Поэтому всякая страна, совершающая социалистическую революцию, входит в СССР». Так продолжается ДО тех пор, пока отечеством трудящихся не станет весь мир.
Исторические традиции советского патриотизма при такой трактовке велись в подавляющем большинстве случаев не ранее чем с 1917 года. Преемственность в истории народов таким образом разрывалась. История России представлялась чередой бунтов, восстаний, стачек и революций. Цари изображались кровопийцами, дворяне — изуверами и насильниками, купцы и промышленники — мироедами и эксплуататорами трудового народа, все духовные лица — мракобесами, пьяницами и развратниками. Никаких героев в отечественной истории при таком понимании патриотизма быть не могло. Считалось, что время героического понимания истории безвозвратно ушло. У всех героев (начиная с былинных богатырей) и творцов культуры прошлого всегда находили одни и те же изъяны: они или представляли эксплуататорские классы, или служили им. Старая Россия со всей ее многовековой историей приговаривалась революцией к смерти и забвению. В августе 1925 года в «Правде» был помещен даже оскорбительно-издевательский стихотворный «некролог» В. Александровского по поводу ее мнимой гибели.
«Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе.
Не жила ты, а только охала
В полутемной и тесной избе».
Позднее дело дошло до того, что конференция историков-марксистов «установила» в январе 1929 года полную неприемлемость термина «русская история», из-за того, что этот старый, унаследованный от царской России термин был будто бы насыщен великодержавным шовинизмом, прикрывал и оправдывал политику колониального угнетения и насилия наднерусскими народами. Согласно Покровскому, «термин «русская история» есть контрреволюционный термин одного издания с трехцветным флагом». Утверждалось, что русские великодержавно-шовинистические историки напрасно лили слезы по поводу так называемого татарского ига. Перевод «ига» с «националистического языка на язык материалистического понимания истории» превращало его в рядовое событие феодальной эпохи. Устанавливалось далее, что, начиная с XVI века царская Россия «все более и более превращается в тюрьму народов», освобождение из которой свершилось в 1917 году. Термин «великорусская народность» академик Покровский в своих работах заключал в кавычки, подчеркивая тем самым, что народности как таковой давно уже не было. В данном случае это была, видимо, попытка перевода националистического термина на язык безнационального будущего.
Историки школы Покровского упраздняли определение «отечественная» из названия войны 1812 года. «Отечественная» война, писала М.В. Нечкина в начале 1930-х годов, это «русское националистическое название войны». В переводе с «националистического» в данном случае оказывалось, что никакого нашествия Наполеона на Россию не было — «войну затеяли русские помещики». Поражение французской армии объявлялось случайностью, и с сожалением отмечалось, что «грандиозность задуманного Наполеоном плана превосходила возможности того времени».
Никакого подъема патриотического духа в России, естественно, не обнаруживалось, просто «вооруженные чем попало крестьяне защищали от французов свое имущество. Победа в войне, по Нечкиной, «явилась началом жесточайшей всеевропейской реакции». К этому оставалось разве что добавить мнение «прогрессивного» буржуазного автора К.А. Военского о том, что «эта война как бы включала Россию в единый поток европейской жизни. Победа же над Наполеоном принесла лишь задержку естественного падения крепостного права, за которое боролись передовые русские круги». При таком изображении русской истории герои «Грозы 12-го года» (М.И. Кутузов, П.И. Багратион, атаман М.И. Платов), как и подлинные патриоты — участники других войн (генерал М.Д. Скобелев, адмирал П.С. Нахимов), не должны были заслуживать у «настоящих советских патриотов» доброй памяти. Ну а о гордости за принадлежность вместе с ними к одной и той же нации не могло быть и речи. Из «двух наций в одной нации» эти герои принадлежали как раз к той, которая подлежала уничтожению и забвению.
Для достижения этой цели в 1920-е годы и в начале 1930-х было, к сожалению, сделано немало. В фундамент для компрессоров превращены могилы героев Куликовской битвы Александра Пересвета и Родиона Осляби. Останки организатора и героя национально-освободительной борьбы русского народа Кузьмы Минина взорваны вместе с храмом в нижегородском кремле, а на том месте сооружено здание обкома партии. Мрамор надгробия с места захоронения другого народного героя, князя Дмитрия Пожарского в Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале пошел на фонтан одной из дач. Сам этот монастырь, как и многие другие, был превращен вначале в тюрьму, потом в колонию для малолетних преступников. Поэт Иван Молчанов радостно оповещал читателей:
«Устои твоиОказались шаткими,
Святая Москва
Сорока-сороков!
Ивану Кремлевскому
Дали по шапке мы,
А пушку используем для тракторов!»
И это были не только слова. 25 апреля 1932 года в Наркомпросе постановили передать «Металлому» памятник H.H. Раевскому На Бородинском поле ввиду того, что он «не имеет историко-художественного значения». В Ленинграде была перелита на металл Колонна Славы, сложенная из 140 стволов трофейных пушек, установленная в честь победы под Плевной в русско-турецкой войне.

Подлинная история русских...

[mike]

Революционаризм и русофобия

(кликните для показа/скрытия)

Вряд ли стоит усматривать в «шедевре» Алтаузена и подобных ему особый умысел, только лишь злобную русофобию и намерение лишний раз вылить ушат помоев на отечественную историю. Чаще всего они порождались самой атмосферой нетерпения, ожидания мировой революции и сопутствующим ультраинтернационализмом, сохранявшимся в определенных кругах советского общества еще очень и очень долго и после 1929 года. В этой связи процитированные строчки комсомольского поэта, погибшего на фронте в 1942 году, представляются нам столь же искренними, как и те, что вылились из-под пера поэта Павла Когана (погиб на войне в том же году), и которые в определенном отношении вполне можно рассматривать в качестве продолжения только что процитированных:
«Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя».
Очевидно, застарелым революционаризмом было продиктовано воздыхание Петра Шахова — главного героя нашумевшей довоенной киноэпопеи Ф.М. Эрмлера «Великий гражданин», вышедшей на экраны в 1938 году. Прототипом этого героя является сам С.М. Киров. В фильме есть эпизод совещания ударников, на котором Шахов произносит речь: «Эх, лет через двадцать, после хорошей войны, выйти да взглянуть на Советский Союз — республик этак из тридцати-сорока. Черт его знает, как хорошо!».
Многие реальные и влиятельнейшие герои политического театра предвоенных лет не только сохраняли, но и открыто демонстрировали свою глубокую веру в грядущее торжество мировой революции. К примеру, Н.И. Бирюков, член Военного Совета 2-й отдельной Краснознаменной армии, говорил с трибуны XVIII партийного съезда: «И пусть не удивляются империалистические хищники на Востоке и Западе, если в час решительных боев с загнивающим капитализмом наши силы, силы пролетарской революции, вооруженные силы Советского Союза, на Востоке и Западе — везде будут встречены как силы освобождения человечества от капиталистического рабства и фашистского мракобесия. Тылы капиталистических армий будут гореть. Сотни тысяч и миллионы трудящихся поднимутся против своих поработителей. Капиталистический мир беременен социалистической революцией». Л.З. Мехлис на том же съезде разъяснял, что задачу, подстеленную Сталиным на случай войны, надо понимать так: «Перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик». М.И. Калинин подчеркивал, что «мы, большевики, народ скромный, не захватнический. Но все-таки мы думаем своими идеями завоевать весь мир и даже… раздвинуть вселенную» (Известия. 1939.10 июня). Все это вполне согласовывалось с резолюцией XVII съезда партии, в которой утверждалось: «Выполнение второй пятилетки еще больше усилит значение СССР как оплота борьбы международного пролетариата, еще выше поднимет в глазах трудящихся эксплуатируемых масс всего мира авторитет Страны Советов как опорной базымировой пролетарской революции».
Приближение Второй мировой войны породило в СССР новый всплеск надежд на мировую революцию. Уже в 1939 году «Правда» писала о будущей войне с участием СССР как о «действительно отечественной», «самой справедливой и законной», «за освобождение человечества от фашизма», как о войне, в которой сбудется предсказание Ленина:
«Из империалистической войны, из империалистического мира вырвала первую сотню миллионов людей на земле первая большевистская революция. Следующие вырвут из таких войн и из такого мира все человечество».
Воссоединение с СССР в 1940 году значительных территорий бывшей России с населением около 23 млн. человек воспринималось как подтверждение ленинского пророчества. Участники заседания VII сессии Верховного Совета СССР, принимавшей в состав СССР четыре новые республики, поведали читателям «Правды» о видениях, рождаемых словами гимна «и если гром великий грянет».
Летчику-герою Г.Ф. Байдукову представлялись «бомбардировщики, разрушающие заводы, железнодорожные узлы, мосты, склады и позиции противника; штурмовики, атакующие ливнем огня колонны войск… десантные корабли, высаживающие свои дивизии в глубине расположения противника…» Недавняя война с Финляндией? — «Каждая такая война приближает нас к тому счастливому периоду, когда уже не будет этих страшных убийств среди людей». Зато «сколько еще услышит этот Кремлевский дворец новых горячих слов больших и малых народов, жаждущих света!.. Какое счастье и радость победы будут выражать взоры тех, кто примет последнюю республику в братство народов всего мира!» (Правда. 1940.18 августа).
Еще один участник заседания, писательница Ванда Василевская, живописуя восторг по поводу того, как страна в ореоле славы, в величии мощи, в счастье мира и братства расширяет свои пределы, создает картину прямо-таки фантасмагорическую:
«Дрожат устои света, почва ускользает из-под ног людей и народов. Пылают зарева, и грохот орудий сотрясает моря и материки. Словно пух на ветру, разлетаются державы и государства… Как это великолепно, как дивно прекрасно, что весь мир сотрясается в своих основах, когда гибнут могущества и падают величия, — она [Родина] растет, крепнет, шагает вперед, сияет всему миру зарей надежды» (Правда. 1940.4 августа).
1 января 1941 года «Правда» отметила наступление нового года материалами весьма красноречивого содержания. Поэт Семен Кирсанов мечтал о том, чтобы превратить «уран, растормошенный циклотроном», в простое топливо. «А может быть, — добавлял он, — к шестнадцати гербам еще гербы прибавятся другие». Михаил Кульчицкий в своих стихах, помеченных январем этого же года, выразил не только предчувствие близкой войны и связанную с ней надежду на победу мировой революции
«Уже опять к границам сизым
составы тайные идут,
икоммунизм опять так близок,
как в девятнадцатом году»,
но и убежденность, что в будущем, после того как человек сшибет чугунные путы с земного шара, освободит его от цепей капитализма, —
«только советская нация
будет
и только советской расы люди».
Герой рассказа Леонида Соболева, командир подводной лодки, действующей в Балтийском море, в канун нового 1941 года вдохновлял экипаж речью: «Велика наша родина, товарищи: самому земному шару нужно вращаться девять часов, чтобы вся огромная наша советская страна вступила в новый год своих побед. Будет время, когда понадобятся для этого не девять часов, а круглые сутки, потому что каждый новый год — это ступень к коммунизму, братству народов всего земного шара… И кто знает, где придется нам встречать новый год через пять, через десять лет: по какому поясу, на каком новом советском меридиане? С какой новой советской страной, с каким новым советским народом будем мы встречать новый год, если будем так же верны делу коммунизма, партии нашей и нашему Сталину».
Как известно, следующий год пришлось встречать, уступив гитлеровцам территорию шести союзных республик, но уверенность в торжестве мирового социализма была поколеблена ненадолго. В апреле 1945 года Сталин в разговоре с И. Броз Тито и (И. Джиласом изложил свою изменившуюся точку зрения по сей Проблеме. «В этой войне, — заметил он, — не так, как в прошлой, а кто занимает территорию, насаждает там, куда приходит его армия, свою социальную систему. Иначе и быть не может». И если в результате Второй мировой войны Европа не станет целиком социалистической, то это произойдет в третьей, ждать которую придется не так уж долго. Когда кто-то из собеседников высказал мысль, что «немцы не оправятся в течение следующих пятидесяти лет», Сталин поправил: «Нет… лет через двенадцать-пятнадцать они снова будут на ногах… Через пятнадцать-двадцать лет мы оправимся, а затем — снова!»
Основу послевоенной сталинской политики составляла все та же идея расширения и углубления социалистической революции путем вовлечения в орбиту революционного движения все большего числа государств и народов. По свидетельству В.М. Молотова, Сталин рассуждал так: «Первая мировая война вывела одну страну из капиталистического рабства. Вторая мировая война создала социалистическую систему, а третья навсегда покончит с империализмом». В сущности, это была троцкистская теория «перманентной революции», растянутая во времени и осуществляемая с помощью и при активной поддержке страны «победившего социализма». Такую вот трансформацию претерпела к концу Отечественной войны вера в торжество мировой революции. Заложником этой утопичной идеи стал русский народ и Союз ССР с его неисчерпаемыми, как представлялось Сталину, человеческими и материальными ресурсами.
Прикрывая политику неуклонного расширения рамок своей социальной системы миротворческими лозунгами иуказаниями на необходимость последовательно проводить в жизнь идеи пролетарского интернационализма, руководители СССР во всеуслышание провозглашали «незыблемую уверенность» в победе социализма и демократии во всем мире. Г.М. Маленков, например, в Докладе о годовщине Октябрьской революции заявил 6 ноября 1949 года, что «не нам, а империалистам и агрессорам надо бояться Войны». Если они развяжут третью мировую войну, то «эта война явится могилой уже не для отдельных капиталистических государств, а для всего мирового капитализма». Однако об известном с 1925 года «алгоритме» Сталина насчет того, что «ежели нападут на нашу страну, мы не будем сидеть сложа руки… мы примем все меры к тому, чтобы взнуздать революционного льва во всех странах мира», при этом не вспоминали. Главным инструментом мировой революции к этому времени представлялись не столько интернациональные усилия революционных масс, сколько вооруженные силы «отечества мирового пролетариата». В уставе Красной Армии имелся пункт, в котором говорилось, что «Красная Армия — армия мирового пролетариата, и ее цель — борьба за мировую революцию». Устремленность к социалистическому миродержавию, сохранявшаяся и в условиях победы социализма в одной стране, сформировала своеобразный эсэсэсэровский и отнюдь не русский, как порой утверждается, наступательный национализм.
Между тем что касается собственно России, то в официозной исторической науке вплоть до начала 1930-х годов укреплялось основание для национального нигилизма и нигилистического прочтения ее дореволюционной истории. Русская историческая литература XIX века, как и русская классическая литература, подвергалась шельмованию на том основании, что была якобы насквозь великодержавна. Главным националистом изображался выдающийся русский историк В.О. Ключевский. К стоявшим на великодержавно-буржуазных националистических позициях причислялись крупнейшие дореволюционные историки — С.М. Соловьев и Б.Н. Чичерин, а из современников — В.В. Бартольд, В.И. Пичета, Ю.В. Готье, A.A. Кизеветтер, П.Г. Любомиров и другие. В зоологическом национализме обвинялись академики С.Ф. Платонов, М.К. Любавский, С.В. Бахрушин и прочие историки, осужденные по так называемому «делу Академии наук» (1929–1931).

Подлинная история....

[mike]

Историки — «зоологические националисты»?

(кликните для показа/скрытия)

«Дело Академии наук» современники называли по-разному: «дело Платонова», «монархический заговор», «дело Платонова — Тарле», «дело Платонова — Богословского», «дело четырех академиков» (Платонова — Тарле — Лихачева — Любавского). Называлось оно и «делом историков», поскольку из 150 осужденных две трети составляли историки дореволюционной школы, музееведы, архивисты, краеведы, этнографы. «Дело» знаменовало собой один из наиболее острых этапов борьбы историков-марксистов с буржуазной школой историков и одновременно — укрощение большевиками строптивой Академии наук, в составе действительных членов которой вплоть до конца 1920-х годов не было ни одного коммуниста.
При подведении в 1931 году итогов этой борьбы «против Явных и скрытых врагов пролетарской диктатуры и идеологии» наиболее крупные плоды (как считали сами историки-марксисты) Принесла «борьба с противниками национальной политики Советской власти, с представителями великодержавного и национального шовинизма (разоблачение Яворского, буржуазных великорусских историков и прочих)», а также «разоблачение антантофильских и интервенционистских историков (Тарле, Платонова и других)». И, надо сказать, основания для этого были налицо. Объединенные усилия следователей от науки и от политической полиции привели к серии приговоров, вынесенных по «делу» русских историков. Значительная часть подследственных была осуждена на срок от 3 до 10 лет, «участники» военной секции заговора расстреляны (В.Ф. Пузинский, A.C. Путилов, заведовавший ранее Архивом АН СССР, и другие).
15 главных участников «монархического заговора», в том числе и Платонов, по постановлению коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года получили по пять лет ссылки. В относительно мягких наказаниях, по-видимому, сказался намечавшийся поворот в ситуации с изучением отечественной истории. Тем не менее ущерб, нанесенный «заговором» исторической науке, был огромен. В ссылке скончались С.Ф. Платонов (1933), Д.Н. Егоров (1931). СВ. Рождественский (1934), М.К. Любавский (1936). В 1936 году вскоре после возвращения из ссылки умер Н.П. Лихачев. Так или иначе, большинство представителей русской исторической мысли к началу 1930-х годов были насильственно отстранены от своих занятий из-за их якобы великорусского шовинизма, а значит, и контрреволюционности. Из всех осужденных по «делу» историков к активной научной деятельности удалось вернуться немногим (А.И. Андреев, С.В. Бахрушин, Ю.В. Готье, В.И. Пичета, Б.А. Романов, Е.В. Тарле, А.И. Яковлев и другие). В Библиотеке Академии наук, Археографической комиссии крупных специалистов практически не оставалось. Из старой профессуры уцелел лишь Б.Д. Греков, которого тоже арестовывали в 1930 году.
Среди осужденных по «делу» Платонова был известный ленинградский историк и краевед Н.П. Анциферов, описавший в своих воспоминаниях «Из дум о былом» (1992) случай, расцененный в духе тех лет как преступный национализм. Профессор МГУ Бахрушин, выступая на Всероссийском краеведческом съезде в 1927 году, призывал собирать сведения и вещи о современном быте разных национальностей СССР. На его выступление живо откликнулись представители разных народов. Среди них оказался и профессор Саратовского университета С.Н. Чернов, заметивший, что при этом не следует забывать «еще одну национальность, русскую. Нужно предоставить и ей право также позаботиться о фиксировании исчезающихявлений быта, а также уходящих из употребления вещей. Почему слово «русский» почти изгнано теперь из употребления?» Это выступление вызвало резкие протесты различных националов, обвинивших Чернова в «великодержавной вылазке». Анциферов выступил в поддержку Чернова, пояснив, что «речь идет не о каком-то преимуществе для русских, а о признании прав русской национальности на любовь к своей старине, как это признано за другими нациями». Он призвал быть верным завету Владимира Соловьева: «Люби чужую национальность, как свою собственную». И этого было достаточно, чтобы усугубить вину «преступников».
Действительно, само слово «русский» в определенных кругах советского общества до начала 1930-х годов зачастую ассоциировалось с понятием «великодержавный». Например, в статье, открывающей первый выпуск журнала «Советская этнография», который начал выходить в СССР с 1931 года вместо издававшегося до тех пор журнала под названием просто «Этнография», было предложено выбросить слово «русский» из названия известного ленинградского музея. Автор этой статьи — ответственный редактор журнала, известный специалист по истории народных верований и мировых религий, репрессированный в 1936 году как бывший личный секретарь Г.Е. Зиновьева, Н.М. Маторин вопрошал: «Разве один из крупнейших ленинградских музеев, в составе которого имеется богатый этнографический отдел, не носит до сих пор титул великодержавной эпохи — «Русского» музея, на что обращал внимание уже ряд национальных советских работников» (Советская этнография. 1931. № 1–2). Вплоть до середины 1930-х годов оставались непривычным словосочетание «русская советская живопись». Слова «русские» избегали, заменяя его эпитетами «московские», «наши», «современные», или еще более осторожно — «художники РСФСР». Причины такой национальной «стыдливости» были порождены внушениями критиков, много лет подряд третировавших традиции русского реалистического искусства за его якобы провинциальность и реакционно-националистическую сущность.
Положение с изучением русской истории стало изменятьсяк лучшему лишь с избавлением от диктата школы Покровского. Это происходило уже после его смерти, последовавшей 10 апреля 1932 года. Однако еще 21 февраля 1933 года нарком A.C. Бубнов подписал специальное постановление коллегии Наркомпроса РСФСР, утверждающее в качестве стабильного учебника по русской истории для средней школы известную книгу М.Н. Покровского «Русская история в самом сжатом очерке». Эта книга, впервые опубликованная в 1920 году, была выпущена в 1932 году уже десятым основным изданием. Всего таких изданий вышло в свет более 90. По своей распространенности она до сих пор превосходит другие книги по отечественной истории. Выпускники средней школы и в 1933–1934 годах все еще должны были усваивать из учебника Покровского, к примеру, что всякий осмеливающийся оспаривать мнение о варягах как первых государях Руси, делает это не иначе, как «из соображений патриотических, т. е. националистических».

Там же.

[lancepok]

mike, две большие просьбы: уберите обширные тексты под спойлер и снабжайте их ссылкой (URL) на источник.

С уважением, Lancepok.

[mike]

Национальные диспропорцииПопытки их исправления в канун войны

(кликните для показа/скрытия)

Политика явно определялась стремлением сгладить диспропорции в представленности советских национальностей в руководстве наиболее ответственных ведомств. Вопреки установке на преодоление фактического неравенства национальностей в государственном, культурном и экономическом отношениях и значительному продвижению общества по этому пути, годы советской власти были также временем возникновения нового неравенства, не отвечающего тенденции укрепления единства и консолидации народов Советского Союза. По показателям образованности, представленности в партийном и государственном аппаратах, в сферах науки и искусства в 1930-е годы с большим отрывом от других лидировала еврейская национальность. С переменой отношения к национальным меньшинствам и «великим возможностям русского народа» (Е.В. Тарле) такое фактическое неравенство стало восприниматься как ненормальное положение. Положение усугублялось игрой гитлеровского руководства Германии на противоречиях в СССР для дискредитации якобы «еврейской большевистской власти» в глазах «угнетенных ею» народов.
Власть была вынуждена со всем этим считаться. Летом 1936 года Сталин позвонил главному редактору газеты «Правда» Л.З. Мехлису и предложил дать русские псевдонимы евреям, работавшим в редакции газеты. Совет был принят к немедленному исполнению. В ту же ночь на улице Правды в Москве произошло «крещение евреев» (З.С. Шейнис). При назначении Молотова на пост наркома иностранных дел Сталин предложил: «Убери из наркомата евреев». «Слава Богу, что сказал! — говорил впоследствии Молотов. — Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно». Власть демонстрировала готовность устранить «неправильности». Перемещения евреев с их постов в государственном аппарате и общественных организациях в пользу других национальных кадров не могло не восприниматься определенными кругами в СССР и за рубежом как проявление политики государственного антисемитизма.
Корректнее, на наш взгляд, считать, что «это была реакция огромной славянской страны на интернационалистические, космополитические эксперименты 1920-х и 1930-х годов, которые игнорировали национальный фактор», и рассматривать чистки 1936–1938 годы «как один из последних этапов Гражданской войны в России» (М.С. Агурский), заканчивавшейся разгромом проигравших в политических баталиях троцкистов, зиновьевцев, каменевцев, выдвиженцев и сторонников других лидеров оппозиции. В этой войне погибали, конечно, и евреи. Однако их потери, в относительном исчислении, не превышали потерь других народов СССР. В 1937–1938 годах, по данным Г.В. Костырченко, было арестовано 29 тыс. евреев, что составляло 1,8 % от общего числа арестованных. По данным за период с 1 января 1936 г. по 1 июля 1938 г. среди 1 420 711 арестованных было 30 542, или 2,1 % евреев. В составе всех лагерных заключенных, по данным на начало 1939 года, русские составляли 63 %, украинцы 13,8 %, белорусы 3,4 %, евреи 1,5 %. В населении страны, по данным переписи 1939 года, этинациональности, соответственно, насчитывали 58,4, 16,5, 3,1 и 1,8 %. Это означает, что среди заключенных русские и белорусы были представлены в 1,1 раза больше своего удельного веса в населении страны, украинцы — меньше в 1,2 раза, евреи — меньше в 1,4 раза. При политике государственного антисемитизма эти соотношения были бы, очевидно, иными.
Нет никаких оснований говорить об этом и при анализе изменений в национальном составе партийно-государственного аппарата и ближайшего окружения Сталина. Во время чисток середины 1930-х годов еврейская прослойка в ЦК партии в целом поредела. Однако стоит принять во внимание, как предлагает, например, С.Н. Семанов, что «большинство членов Политбюро и тогда имело родственные связи с евреями: у Молотова, Ворошилова, Калинина, Андреева, Шкирятова, Щербакова, Кирова жены были еврейками… Евреев было очень много в партийном аппарате, особенно в пропаганде, среди хозяйственников, среди видных интеллигентов и, отметим особенно — в карательных органах: Ягода — еврей, Ежов — женат на еврейке, Берия, как утверждают грузины, — еврей… Продолжать этот счет можно до бесконечности. Так как же мог быть Сталин антисемитом, когда евреи окружали его везде, к какой бы сфере деятельности он не обратился? И он уживался с евреями, если они хорошо работали, выполняли его волю. Но вот если плохо работали, да еще и своевольничали, — тут он мог быть безжалостным, но так же жесток он был с людьми другой национальности».
В 2002 году израильский автор Жозеф Тартаковский опубликовал составленный им справочник «Руководство СССР (1917–1991 годы)», в котором приведены биографические справки о 2326 руководящих деятелях на уровне членов и кандидатов в члены ЦК, наркомов и министров СССР, руководителей союзных республик и обкомов партии, военных деятелей (на уровне генералов армии и равных им по воинскому званию лиц). Данные о национальном составе элиты, представленные в таблице во втором томе справочника, показывают, что евреи при В.И. Ленине (1917–1922) составляли 13 % всего состава центральных органов власти, а в первый период правления И.В. Сталина (1923–1938) — 17 %, что превышало удельный вес любой другой национальности, кроме русских. Ж. Тартаковсий пишет, что «эти цифры в известной мере опровергают расхожее представление о том, что И.В. Сталин всегда был ярым антисемитом, поскольку при нем (в первый период его деятельности) евреи активно выдвигались на руководящие посты». Нет оснований говорить о сталинском антисемитизме и применительно к его правлению в 1939–1953 годах. В этот период евреи составляли 3 % в составе центральных органов власти, что почти в два раза превышало удельный вес этой национальности в населении СССР.

там же
я извинясь, пишу с планшета копипастом из книги. Больше не буду.

Убрал текст под спойлер и вставил ссылку на источник. Совершенно необязательно копипастить общедоступный материал сюда в таких объемах, можно было просто дать реферативное изложение и ссылку на саму книгу.

С уважением, Lancepok.

[chistyk]

. Данные о национальном составе элиты, представленные в таблице во втором томе справочника, показывают,

И вот тут:
Национальный состав элиты США или как 6 млн. евреев и 25,5 млн. англичан правят 315 млн. американцев
http://seosait.com/nacionalnyj-sostav-elity-ssha-ili-kak-6-mln-evreev-i-255-mln-anglichan-pravyat-315-mln-amerikancev/

 

[lancepok]

На всякий случай, хочу напомнить участникам о существовании в Правилах Форума пункта 8:
8. Запрещено обсуждение классовых, религиозных и национальных вопросов. Такие темы будут удаляться без предупреждения и без объяснения причин!

Так что, рекомендую не увлекаться национальным вопросом, во избежание нарушения Правил и последствий такого нарушения.

С уважением, Lancepok.

[chistyk]

И не думал... Просто ранее уже приводили таблицу национальностей наших миллиардеров. Выше  идет ссылка на национальный состав советских партэлит.  Так что? В России состав воды или воздуха особенный?