Как в царской армии кормили солдат

[Ad]

Пищевой рацион солдат царской армией регулировался приказом военного министра № 346 от 22 марта 1899 года. Согласно тексту этого указа солдатский рацион (так же, как и рацион унтер-офицеров) состоял из трёх частей

- Провиант.
- Приварочные деньги.
- Чайные деньги.

Провиант выдавался продуктами. Приварочные и чайные деньги солдатам выдавались строго на приобретение необходимого стандартного набора продуктов (который рассчитывался, исходя из цен места расположения войсковой части).

Приварочные и чайные деньги выдавались ежемесячно из полка на руки командиру роты. Самим процессом приобретения и распределения продуктов занимался ротный артельщик, поручавший съестную провизию кашеварам, в обязанности которых уже и входило её приготовление. Маленький интересный нюанс: и артельщики, и кашевары избирались из числа грамотных служилых открытым голосованием всей роты, после чего утверждались командиром роты. Как-то такие процедуры не вяжутся с забитостью и бесправностью русских солдат царской армии по версии советских историографов)…

В самом полку продовольственным снабжением ведал заведующий хозяйством полка –подполковник (в кавалерии он именовался помощником командира полка по хозяйственной части).

Основой расчёта приварочных денег было то, что на них рота должна изыскать возможность закупить следующие продукты:
- мясо (говядина) из расчета 5 фунтов (2,05 кг.) в день на 10 человек.
- капуста 1/4 ведра (3,1 литра) в день на 10 человек.
- горох 1 гарнец (3,27 литра) в день на 10 человек.
- картофель 3,75 гарнца (12,27 литра) в день на 10 человек
- пшеничная мука 6.5 фунта (2,67 кг.) в день на 10 человек.
- яиц 2 шт. в день на 10 человек.
- масло сливочное 1 фунт (0,410 кг.) в день на 10 человек.
- соль 0,5 фунта (204 гр.) в день на 10 человек.

Также, на приварочные деньги можно было закупать различные приправы - перец, лавровый лист и так далее.



И это был стандартный установленный минимум: если роте удавалось найти хороших поставщиков с низкими ценами на продукты – продовольствия закупалось больше. Покупать продукты по завышенным ценам категорически запрещалось, и за этим строго следил командир роты.

Во время религиозных постов вместо мяса закупались рыба и постное масло. При этом, в заботе о сохранении здоровых сил личного состава пост разрешалось исполнять не полностью или не соблюдать его совсем.

Еду готовили кашевары: приготовленное мясо вынимается специальными ковшами из котла, разрезается на равные порции и выдаётся каждому солдату при приёме пищи отдельно от супа или каши.

Нижние чины, которые питались вне общего котла (находящиеся в командировках и другие) получали приварок в виде денег.



Сложно сказать. когда в русской армии впервые появились консервы. Если исходить из открытых данных, в 1891 году в царской армии использовались консервы общества "Народное продовольствие". И перечень их невелик:
- Суп гороховый с говядиной.
- Похлебка гороховая с говядиной.
- Суп овсяной.
- Щи кислые мясорастительные.
- Щи кислые.
- Суп грибной.
- Суп картофельный мясорастительный.
- Борщ мясорастительный.
- Щи-каша мясорастительная.
- Щи-каша мясоэкстрактная.

Нижние чины в роте были обеспечены двухразовым горячим питанием: обед в 12 часов дня и ужин в 19 часов. Завтрака и даже утреннего чая не полагалось.

Интересно, что солдатам в определённые дни полагались и так называемые винные порции. Они выдавались служилым:
1. В первый день Рождества Христова.
2. В первый день Пасхи.
3. В день тезоименитства Государя Императора (день рождения).
4. В день тезоименитства Государыни Императрицы.
5. В день тезоименитства Государя Наследника Цесаревича.
6. В день тезоименитства Государыни Цесаревны (жена цесаревича, если он уже женат).
7. В день тезоименитства Шефа полка (если таковой у полка имеется).
8. В день полкового праздника.
9. В день ротного праздника.
10. В особых случаях солдатам по медицинским показаниям.

Немного иная система продовольственного снабжения была оформлена для офицеров. Они получали так называемые "столовые деньги" , исходя из следующих норм (в год):
- младшие офицеры во всех родах войск - 96 руб.
- начальники пулеметных команд и ст.офицеры артбатарей – 180 руб.
- командиры рот, эскадронов, учебных команд - 360 руб.
- командиры отдельных саперных рот и отдельных сотен - 480 руб.
- командиры батальонов, помощник командира полка, командиры рот крепостной артиллерии, младшие офицеры артиллерийских бригад – 600 руб.
- командир артбатареи – 900 руб.
- командир отдельного батальона, арт.дивизиона - 1056 руб.
- командир полка, командир неотдельной бригады - 2700 руб.
- командир артбригады - 3300 руб.
- начальник отдельной стрелковой, кавалерийской бригады - 3300 руб.
- начальник дивизии – 4200 руб.
- командир корпуса – 5700 руб.

В военное время или при гарнизонной службе, то есть там, где приобретать продукты у местного населения было затруднительно, офицерам разрешалось покупать для себя и членов своей семьи продукты в полку - за полную плату по солдатским нормам.

Что ж, неудивительны сетования инженера Михаила Лилье, вынужденного «голодать» при осаде Порт-Артура: по сравнению с пищевыми пайками мирного времени это были действительно суровые голодные времена…

Как в царской армии кормили солдат

В полку контроль за продовольственным снабжением, снабжение полка провиантом осуществлял заведующий хозяйством полка (подполковник). В кавалерии он именовался помощником командира полка по хозяйственной части.
В нижеприводимых таблицах для удобства читателей нормы выдачи пересчитаны из фунтов и золотников в граммы. Желающие могут пересчитать обратно - 1 фунт=96 золотников=409.51гр., 1 золотник=4.2657гр.
Стоимость суточного солдатского пайка в мирное время составляла 19 коп., что составляло в год 70 руб.

Автор Филипп Хорват http://uainfo.org/blogosphere/foto/222370-.html

[sTs]

Спасибо, интересный материал!

[Ad]

Пожалуйста, поэтому и разместил в новостном разделе, хотя место конечно в прод и вещь

[406odngs]

интересно было бы еще табличку конечно увидеть с ориентировочными ценами на продукты

[Ad]

Вот пожалуйста и не только продукры (под спойлерами)

Стоимость жизни в царской России


“В 1913 году среднемесячная заработная плата занятых в промышленности составляла, в рублях по золотому паритету [7]:

• В России – 24,2 руб.
• В Великобритании – 61 руб. (6,5 фунта стерлингов)
• В Германии – 57 руб. (123 марки)
• В США – 112 руб. (57,4 доллара)
• Во Франции – 41 руб. (108 франков).

Видно, что по этому параметру Россия в 1913 году отставала от развитых стран, но что такое «среднемесячная заработная плата занятых в промышленности» и чем она принципиально отличается от пресловутой «средней температуры по больнице»? Какой квалификации рабочего соответствовала зарплата в двадцать четыре рубля? Сколько мог получать высококвалифицированный рабочий? Каковы были оклады у лиц других родов деятельности? Давайте посмотрим.

(кликните для показа/скрытия)

Доходы некоторых категорий служащих и рабочих

В этом разделе мы расскажем о доходах различных категорий лиц, получавших оклад, жалование или заработную плату из расчёта месячной или годовой ставки. В таблицу включены как государственные или земские служащие, так и служащие казённых и частных заводов и фабрик, а также лица, работавшие у частных нанимателей.

Доходы предпринимателей, лиц, живших за счёт частной практики (частнопрактикующие врачи, адвокаты и т.п.), различного рода рантье, крестьян на отхожих промыслах, а также лиц, получавших сдельную оплату, в настоящей публикации не рассматриваются, так как разброс такого рода доходов мог быть очень велик и не образовывал единой картины.

Таблица 1. Доходы некоторых категорий служащих и рабочих
 Служащий / рабочий Жалование, оклад, зарплата, руб., в перерасчёте на 1 месяц
 Грузчики и сплавщики (на Днепре в Киеве), рабочие на мыловаренном и пробочном заводах [5] Около 20
 Неквалифицированные рабочие на крупных металлургических и металлообрабатывающих заводах в Санкт-Петербурге 20 – 35
 Высококвалифицированные рабочие – токари, слесари, фрезеровщики, электротехники – на крупных металлургических и металлообрабатывающих заводах в Санкт-Петербурге [1] 75 – 120
 Подпоручик армии* 70
 Поручик армии 80
 Штабс-капитан армии 90
 Капитан армии 105
 Доплата офицеру на найм жилья [6] 8 – 25, в зависимости от города
 Депутат I Государственной Думы (1906 г.)** [11] 350
 Преподаватель закона божьего в Шуйской женской гимназии 102
 Наёмная прислуга в Царёвококшайске:- Мужская- Женская 5 – 81,5 – 5
 Учителя в Царёвококшайске:- начальной школы- женской гимназии 2585 – 105
 Служащие земской больницы в Царёвококшайске [12]:- Заведующий- Фельдшер 12537 – 55
 Начальник Орловского почтово-телеграфного округа [10] 290 (с учётом 130 руб. «столовых» денег)

* – «Дороговизна формы стояла в разительном противоречии к финансовым возможностям офицера. Мундир стоил 65 рублей (в коннице — дороже), китель — 25 рублей, сапоги — 20 рублей.» [6]

** – Депутатское жалование приравнивалось к среднему довольствию чиновника четвертого класса, действительного статского советника [11] (т.е., по-военному, генерал-майора).



Из приведённой таблицы видно, что средняя зарплата русского промышленного рабочего была очень близка к зарплате работника мыловаренного завода или грузчика, а отнюдь не рабочего-инструментальщика на металлообрабатывающем заводе. Выходит, что в предреволюционные годы доля рабочих, занятых на высокотехнологичных (по тем временам) производствах была невысока. В то же время, зарплата высококвалифицированного рабочего могла не только в пять раз превышать среднюю по промышленности, но и быть больше оклада обер-офицеров и земской интеллигенции.

Теперь посмотрим, сколько стоили в дореволюционной России основные, как бы мы теперь сказали, «неупакованные» продукты питания и массовые услуги.

Продуты питания

Таблица 2. Розничные цены на продукты питания.
 Категория Товар Ед. изм. Цена: руб, коп
 Бакалея Гречневая крупа фунт* 0,10
 Бакалея Желатин фунт 1,04
 Бакалея Картофельная мука фунт 0,12
 Бакалея Мука пшеничная фунт 0,08
 Бакалея Рис фунт 0,12
 Бакалея Сахар фунт 0,12
 Бакалея Соль фунт 0,02
 Грибы Грибы сушёные фунт 1,12
 Кондитерские изделия Бисквит фунт 0,60
 Кондитерские изделия Варенье фунт 0,30
 Кондитерские изделия Цукаты фунт 0,40
 Молочные продукты Густые сливки бутылка** 0,40
 Молочные продукты Молоко бутылка 0,08
 Молочные продукты Русское (топлёное) масло фунт 0,40
 Молочные продукты Сливочное масло фунт 0,56
 Молочные продукты Сметана фунт 0,28
 Молочные продукты Творог фунт 0,08
 Мясо Грудина фунт 0,22
 Мясо Кострец фунт 0,22
 Мясо Лопатка фунт 0,20
 Мясо Огузок фунт 0,22
 Мясо Почки шт 0,30
 Мясо Тонкий край фунт 0,23
 Овощи Горошек фунт 0,60
 Овощи Картофель десяток 0,05
 Овощи Кислая капуста фунт 0,05
 Овощи Коренья шт 0,01
 Овощи Луковица шт 0,01
 Овощи Морковь шт 0,01
 Овощи Огурец солёный шт 0,03
 Овощи Оливки фунт 0,80
 Овощи Свежая капуста фунт 0,05
 Овощи Свекла шт 0,02
 Овощи Томаты фунт 0,20
 Овощи Цветная капуста шт 0,20
 Овощи Шпинат фунт 0,20
 Овощи Щавель фунт 0,10
 Птица Курица шт 0,70
 Птица Рябчик шт 0,40
 Рыба Севрюга фунт 0,45
 Рыба Судак фунт 0,25
 Фрукты Кишмиш фунт 0,16
 Фрукты Лимон шт 0,05
 Фрукты Яблоки шт 0,03
 Хлеб Чёрствый хлеб шт 0,04
 Ягоды Клюква фунт 0,08
 Яйцо Яйцо шт 0,03

* – русский фунт равен 409,5 грамма.

** – бутылка (полуштоф) равна 615 миллилитрам; винная бутылка – 769 мл.

(кликните для показа/скрытия)

Указанные цены приведены в «Записках по курсу кулинарной школы» [3] в качестве расчётных для определения общей стоимости продуктов при приготовлении обеда на 5 человек. (Следует заметить, что это московские цены, в провинции они могли отличаться, например, мясо и хлеб могли стоить дешевле, а сахар дороже [12].) По этому же источнику, продукты для такого обеда обходились, в зависимости от приготовлявшихся блюд, от 1 рубля 73 копеек (Суп картофельный – Котлеты говяжьи – Мусс лимонный) до 3 рублей 62 копеек (Борщ малороссийский – Осетрина по-русски – Блинчики с вареньем). О последней упомянутой сумме, думается, мы ещё расскажем в последующих статьях о доходах и ценах, впрочем, без какой-либо связки с дореволюционными обедами.

Впрочем, далеко не все реалии тех лет можно понять из кулинарных рецептов. Например, 1/2 чашки белого вина оценена в 6 копеек, а рюмка мадеры – в 5 копеек. Это прекрасно, но нам, к сожалению, неизвестны объёмы общепринятых в то время «чашки» и «рюмки». Для некоторых блюд авторы курса предлагают и вовсе взять «дрожжей на 3 копейки», «16-20 листов клею» или «1/2 палочки ванили»: ясно, что каждая хозяйка тех лет прекрасно понимала, о каком объёме продукта идёт речь, нам же остаётся лишь строить на этот счёт гипотезы.





Рис. 1. Реклама папирос [4]

Телефонная связь

Таблица 3. Тарифы на использование телефонной связи [4]
 
Абонементная плата
 Руб, коп
 Частный абонемент для частных квартир, исключительно для личного и семейного пользования абонементов* за год 63,20
 Коллективный абонемент для пользования известного, заранее означенного круга лиц, как-то: нескольких квартирантов одного дома, членов клуба, служащих правительственного, общественного, торгового или промышленного учреждения, конторы, агентства, магазина и проч., за год 79,00
 Публичный абонемент, для пользования лиц, не только живущих или отправляющих службу в здании, где помещается аппарат, но и для посторонних посетителей. К этому разряду относятся аппараты, установленные в гостиницах, ресторанах, банках, биржах, театрах, вокзалах, на станциях ж. д., пристанях и т.п., за год 102,70
 Помимо того, если расстояние между центральной станцией и помещением, где установлен аппарат, считая таковое в прямом направлении от центральной телефонной станции, превысит три версты, то взыскивается добавочная плата в размере 5 рублей за каждые 100 сажен свыше 3 верст**.
 За переговоры между Москвой и С.-Петербургом
 За обыкновенный разговор не свыше 3 минут*** 1,50
 За обыкновенный разговор, обмененный из биржевых переговорных станций 2,00
 За срочный разговор 4,50
 За переговоры по Северным линиям (Москва – Нижний Новгород – Иваново-Вознесенск – Шуя – Владимир)
 За обыкновенный разговор не свыше 3 минут**** 1,00
 За срочный разговор не свыше 3 минут 2,00

* – так в тексте

** – верста равна 1,06 километра; сажень 2,18 метра

*** – Дополнительная плата за переговоры, продолжающиеся более 3-х минут, взимается за каждую отдельную минуту переговора в размере 1/3 установленной платы за 3-минутный разговор.

**** – Если разговор длится свыше 3 минут, то за каждые следующие 3 минуты взыскивается та же плата, как и за первые три минуты переговора, причём, если продолжительность всего переговора не составляет кратного числа 3-х минут, то за первую и вторую минуты, хотя бы и не полные следующие за последним полным трехминутным промежутком времени, взыскивается по 25 копеек при обыкновенном и по 50 копеек при срочном разговоре.



Почтовые и телеграфные тарифы

Письма

«За местные закрытые письма установлена одинаковая такса весового сбора по 3 коп. за письмо до 4 лотов (1 лот = 12,79 грамма). Местные закрытые письма, весящие свыше 4-х до 8 лотов, должны оплачиваться сим сбором в размере 4 коп., а весящие свыше 8 лот – по 2 коп. за каждые следующие 4 лота или часть 4 лотов.» [13].

Бандероли

«С печатными произведениями за городские до 1 лота – 1 к., свыше лота за каждые 8 лот – 2 к.

С печатными произведениями, деловыми бумагами и образчиками товаров за иногородние за каждые 4 лота и за международные за каждые 15 грамм – 2 к. Для бандеролей определен низший размер платы: с деловыми бумагами за городские 5 к., за загородные 7 к., за заграничные – 10 к. С образчиками товаров: за городские и загородные 3 к., за заграничные 4 к.

Вес бандеролей ограничен: с печатными произведениями и деловыми бумагами внутри 128 лот., международные 4 ф. 28 лот; для образчиков товаров местные иногородние и международные 27 лот.» [13]

Посылки

Таблица 4. Весовой сбор за отправку посылок [13].
 Весовой сбор за посылки взимается по поясам, для чего губернии и области разделены на три пояса, а по весу посылки разделяются на 3 категории 1 категория до 2 ф. 2 категория от 2 до 7 ф. 3 категория от 7 до 12 ф.
 Размер весового сбора
 Р.к. Р.к. Р.к.
 1 пояс – Европейская Россия с Закавказьем и Финляндией 0,25 0,45 0,65
 2 пояс – губернии и области: Акмолинская, Закаспийская, Самаркандская, Семипалатинская, Семиреченская, Сыр-Дарьинская, Тобольская, Томская, Тургайская и Ферганская 0,45 0,85 1,25
 3 пояс – Восточная Сибирь, губернии и области: Амурская, Енисейская, Забайкальская, Иркутская, Приморская, Якутская, о. Сахалин и русские почтовые учреждения Манчжурии. За посылки в Манчжурию взыскивается ещё дополнительно по 5 коп. с каждого фунта весу. 0,65 1,25 1,85

Телеграф

«Пословная плата по корреспонденции:

Городской или пригородной – 1 коп.

Обмениваемой в пределах Европейской и Азиатской России – 5 коп.

Переход из Европейской России в Азиатскую или обратно – 10 коп.

Сверх того прибавляется 15 коп. за каждую телеграмму.

Наибольшая длина слова полагается в 15 букв, излишек считается за два слова. Знаки препинания, тире, апострофы не входят в счет слов. Каждые 5 цифр считаются за слово. Точки, запятые, входящие в состав чисел, дробные знаки считаются каждый за отдельную цифру.

Срочная телеграмма – передаётся прежде всех обыкновенных телеграмм; плата взимается втрое против обыкновенной.» [13]

Почтовый перевод

«Почтовые переводы принимаются во все места Империи. Размер суммы одного перевода не должен превышать 500 рублей. За перевод взимается: с суммы до 25 рублей – 15 коп., свыше 25 рублей до 100 рублей – 25 коп., свыше 100 до 125 руб. – 40 коп., 125 до 200 руб. – 50 коп., 200 руб. – 225 руб. – 65 коп., 225 руб. до 300 руб. – 75 коп., 300 руб. до 325 руб. – 90 коп., 325 руб. – 400 руб. – 1 руб., 400 руб. до 425 руб. – 1 руб. 15 коп. и 425 – 500 руб – 1 руб. 25 коп.

За перевод по телеграфу взыскивается сверх почтового сбора тарифная плата за телеграмму 1 руб. 15 к. в Европейской или Азиатской России и 2 руб. 15 к. при пересылке

Между ними и за местные 35 коп» [13].



Рис. 2. Стоимость билетов в Большой театр [4]

Московский городской транспорт

Электрический трамвай

Стоимость проезда на первой линии московского электрического трамвая (Бутырская застава – Петровский парк) составляла 6 копеек (1899 год). Затем стоимость проезда была определена в 5 копеек за тарифный участок длиной 2 – 2.5 версты. Так, например, Долгоруковская линия включала два участка по 5 копеек – от Страстного монастыря до Бутырской заставы и от Бутырской заставы до Петровского парка. В 1908 году маршруты трамваев получили номера и стоимость проезда на каждом маршруте была определена в 5 копеек «за станцию» (маршрут). [8]

«Конка» и «паровичок»

Как было сказано выше, электрический трамвай появился в Москве только в 1899 году. До этого с 1872 года развивалась сеть конно-железных дорог (вплоть до 1906 года, все электрифицированы до 1912 года). Также в 1886-87 годах были открыты линия парового трамвая в Петровско-Разумовское (от Бутырской заставы по Бутырской улице и далее по лесам, полям и опытным лесным дачам до Петровской Сельскохозяйственной академии) и от Калужской Заставы до Воробьевых гор, последняя электрифицирована в 1912 году [8].

Проезд «станции» на конно-железно-дорожных линиях в 1909 году обходился в 3-5 копеек и 7 копеек при пользовании билетами с пересадками [2].

Проезд по уже единственной тогда в Москве линии парового трамвая в 1914 году обходился в 5 копеек от Бутырок до Соломенной сторожки и в 5 копеек от Соломенной сторожки до Петровской академии [4]. «Паровичок» был электрифицирован в 1922 году [8].

Извозчики

Фиксированной таксы для извозчиков не существовало, приходилось торговаться для каждой поездки отдельно. Считалось, что в среднем нормальный конец оценивается в 20-25 копеек [4], со станций железных дорог к центру города, обыкновенно, дороже – 50-70 копеек [2]. Отсутствие фиксированного тарифа порождало ряд анекдотических ситуаций, связанных с наймом провинциальными транзитными пассажирами извозчика с Ярославского на Николаевский вокзал за 50 коп. и т.п.

Автомобили

В 1914 году в Москве существовало «несколько предприятий, эксплуатирующих автомобиль, как средство передвижения публики. Такса у всех этих предприятий сходится. Нормально берут днём с троих пассажиров за каждую первую версту 40 к., а за каждую последующую 30 к.; при проезде большего числа пассажиров такса пропорционально увеличивается. Ночью надбавка к таксе приблизительно в размере около 20%» [4]. Нетрудно подсчитать, что стоимость проезда на такси на человека примерно в 5-7 раз превышала стоимость проезда на трамвае (5 копеек за маршрут в 2-2,5 версты – «станцию»).



Рис. 3. Рекламное объявление гостиницы с указанием цен за номера [4]

Железнодорожный транспорт

Провозная плата по железным дорогам определялась по расстоянию между точками отправления и прибытия и в зависимости от класса вагона. Примеры стоимости проезда по железной дороге в начале 20 века приведены в таблице 4 [4].

Таблица 5. Стоимость проезда по железной дороге по кратчайшему маршруту
 Маршрут следования Расстояние, вёрст Провозная плата, руб., коп.
 1 класс 2 класс 3 класс
 Москва – Ярославль 262 8,55 5,13 3,42
 Москва – Санкт-Петербург 604 16,00 9,60 6,40
 Москва – Архангельск 1055 22,50 13,50 9,00
 Пятигорск – Самара 1865 32,00 19,20 12,80
 Москва – Омск 2680 41,00 24,60 16,40
 Ташкент – Варшава 4284 63,50 38,10 21,60
 Санкт-Петербург – Чита 6350 92,50 55,50 27,40
 Батум – Владивосток 10472 151,50 90,90 39,20
 Ярославский вокзал – Сергиев посад 60  - 1,35 0,90

П.С Еще немного из другого источника

В 1914 году в Киеве было проведено статистическое исследование порядка 600 рабочих семей, и появился труд “Бюджеты рабочих Киева в 1914 году”.

Прежде всего, о “вечно злободневном вопросе” — заработной плате. Средняя заработная месячная плата составляла порядка 37 рублей. Однако картина по конкретным профессиям несколько иная. Ювелир зарабатывал 55 руб. 27 коп., печатник — 52 руб. 30 коп., металлисты — 49 руб., портные — 37 руб. 95 коп., столяр — 37 руб. 95 коп., сапожник — 24 руб. 95 коп. Женатых среди работников этих профессий было: металлистов — 69%, печатников — 50,4%, ювелиров — 40,4%, портных — 30,7% и сапожников — 21,7%. В те годы статистические данные по разным городам империи были различные, что позволяет сопоставить зарплату киевлян с жителями других столиц России.

На что тратил деньги киевский рабочий?

Обычный месячный бюджет холостого рабочего-мужчины:

Расходы на питание — 16,79 руб.
Аренда жилья — 5,43руб.
Одежда — 5,52 руб.
Гигиена тела — 1,55 руб.
Посылка денег — 1,20 руб.
Духовные и общие потребности — 1,70 руб.
Врачебная помощь — 0,61 руб.
Табак и алкоголь — 2,04 руб.
Сборы и налоги — 0,03 руб.
Прочие расходы — 1,47 руб.
Всего: 36,34 руб.

Эти цифры дают и некоторые другие интересные сведения. Так, пункт о посылке денег говорит о сельском происхождении рабочего. Пункт об аренде жилья сообщает о том, что рабочий снимал не целую квартиру, а, скорее, комнату. Наиболее показателен пункт о налогах — 3 коп. в месяц! Никакой ошибки нет. Дело в том, что в царской России не было подоходного налога. Разговоры о нем шли, но война помешала его окончательному введению. Одинокий рабочий тратил на питание в среднем в день: на завтрак — 12—13 коп., на обед — 22 коп., на ужин — 10 коп.

Расходы на табак и алкоголь, безусловно, значительны, что мы можем увидеть из ниже приводимых цен нашего города на 1913—1914 годы:

Продовольствие и фураж:

Булка французская 1,5 кг — 8 коп.
Фунт арнаута — 5 коп.
Стакан чаю в трактире — 5 коп.
Пуд (16,38 кг) гречки — 2 руб. (1 кг — 12 коп.)
Пуд гороха — 1 р. 30 коп. (1 кг — 8 коп.)
Пуд отборной фасоли — ок. 3 руб. (1 кг — 18 коп.)
1 кг соли 2 сорта — 2 коп. (1 фунт — 16-19 коп.)
1 кг сахарного песка — 25 коп.
100 шт. сельди 2 сорта — 7 руб.
(1 фунт — 17-23 коп.)
1 кг осетрины — 90 коп.
Свекла 1 кг — 1,5 коп.
100 кочанов капусты — 5 руб.
Ведро отборных помидоров — 8 коп.
1 кг картофеля — 3 коп.
1 л сметаны — 40 коп.
1 кг сливочного масла — 1 руб.
Пара цыплят — 50 коп.
Битая курица — ок.1 руб.
Утка — 80 коп.
Гусь — 1 руб.
Индюк крупный — 4 руб.
Мясо говяжье 1 сорта 1 фунт — 20 коп.
Сало свиное 1 сорта 1 фунт — 18-29 коп.
Пуд овса — 1 руб.
Пуд сена — 45 коп.
Пуд ржаной соломы — 20 коп.
Бутылка пива высшего качества — 12 коп.
Кружка пива в специализированных пивных с солеными сушками, баранками, креветками и раками — 5 коп.
Чашка кофе в центре — 20 коп.

Промышленные товары:

Сапоги — 4-10 руб.
Парусиновые брюки — 1 руб.
Рубашка — 1 руб.
1 куб. м дров — ок. 18 коп. с доставкой
10 кг угля — 15 коп.
1 л керосина — 25 коп.
10 свечей — ок. 2 руб.
Открытка новогодняя:
черно-белая — 5 коп.
цветная — 10 коп. (в канун праздников — в 2 раза дороже, но разница шла на благотвори- тельные нужды)
Пальто демисезонное (пошив) — 19 руб. 50 коп.
Костюм (пошив) — 16 руб. 75 коп.

Гостиницы 1913 года:

“Гранд-Отель” — 1 руб. 50 коп. — 30 руб. (в сут)
“Континенталь” — 1 руб. 75 коп. — 15 руб. (в сут)
Гостиница Михельсона — 50 коп. — 3 руб. (в сут.) или 12-60 руб. (в мес.)
Номера и меблированные комнаты в центре — 30-40 коп.
(в сутки) или 9-12 руб. (в мес)
Меблированные комнаты в частных домах с самоваром и прислугой — 15-20 руб. (в мес.),
на окраинах — 5 руб.
Гранд-отель “Ланчия” — 1-10 руб. (в сут.)
Гостиница “Европейская” — 1-12 руб. (в сут.)

Бани:

“Караваевские” (угол пл. Льва Толстого и ул. Пушкинской) — 40 коп.
общая баня с мраморным бассейном для плавания Семейный номер с мраморной ванной или без — 50 коп. — 3 руб.
Баня госпожи Ивановой
(ул. Воровского) — 10-40 коп.
общие места
Баня Бугаева (Подол, ул. Андреевская)
а) общая — 6-25 коп.
б) отдельный номер — 50 коп.-2 руб.
Баня Бубнова на ул. Жилянской — 7-75 коп.
общие цены Купальни в Днепре
а) общая затока — 5 коп.
б) отдельный номер — 15 коп.
Веник во всех банях стоил — 1-5 коп.

Наем квартиры в 1914 году:

С отоплением, освещением и обстановкой составлял в среднем:
1-комнатная — 12 руб. 28 коп.
2-комнатная — 18 руб. 87 коп.
3-комнатная — 31 руб. 78 коп.
4-комнатная — 49 руб. 85 коп.
5-комнатная — 59 руб. 90 коп.

В среднем разные типы квартир обходились:

Отдельная квартира — 12 руб. 80 коп.
Комната — 8 руб. 45 коп.
Полукомната — 4 руб. 36 коп.
Койка — 4 руб. 33 коп.
Уголь — 2 руб. 99 коп.
В 1908 году в Киеве цены на квартиры были дешевле на 20-25%.

Услуги:

Посыльных — 10-50 коп.
Носильщика — 50 коп.
Трамвай — 3-5 коп.
Газеты — 3-5 коп.
Извозчик плата одноконному от вокзала до любой гостиницы, кроме Лаврской — 4 коп.
такса (до Лаврской) — 45-50 коп.
плата пароконному — 80 коп.-1 руб.
Билет в оперный театр — 20 коп. -16 руб.
Синематограф — 30 коп. – 1 руб.

Общепит и рестораны:

Первоклассный ресторан при гостинице — стоимость табльдота — полноценного обеда — 1 руб.
Обед в кухмистерской — 40 коп.
Обед в “Дешевых обедах” (содержались за счет всевозможных благотворительных обществ) из двух блюд — 15 коп.

Цены в Малороссии на 1913 год по данным Киевского исторического музея:

1 кг муки — 5 коп.
1 кг картофеля — 2 коп.
1 кг пшена — 9 коп.
Фунт масла сливочного (409 г) — 39 коп.
Фунт сахара-песка — 11 коп.
Фунт соли — 1 коп.
1 коробок спичек — 1 коп.
Фунт говядины — 14 коп.

Цены Киевского уезда в 1912-1913 годах по данным Киевского исторического музея:

Свинья откормленная — 25-58 руб.
Свинья не откормленная — 7-24 руб.
Курица — 45-75 коп.
10 яиц — 19-30 коп.
Фунт масла сливочного — 30-45 коп.
Фунт говядины — 10-18 коп.
Фунт свинины — 11-15 коп.
Гусь откормленный — 1 руб.16 коп. – 2 руб.75 коп.

Безусловно, нельзя обойти вниманием цены на более крепкие напитки, чем пиво. Надо сказать, что настоящее шампанское (а другого в России не водилось) стоило довольно дорого. Так, в Петербурге в ресторанах бутылка стоила 12 руб., а в столовой офицерского собрания — 6 руб. Пол-литра водки — 30 коп. Вообще, ассортимент спиртного был таким же разнообразным, как и всего остального.



Рабочие, получавшие меньше среднего заработка, жили на хозяйских квартирах, то есть в квартирах, которые им предоставлял бесплатно хозяин предприятия, на котором они работали. Тот, кто жил в отдельной квартире, получал порядка 45 руб. в месяц, а в собственном доме — 61 руб. и выше. Также очень часто детские сады, больницы и поликлиники были бесплатными. Целый ряд русских предпринимателей получили ордена французского Почетного Легиона от международных промышленных организаций за особую заботу о рабочих. На многих заводах и фабриках цеха и корпуса были просторными, светлыми и оборудованы системой вентиляции. Таким образом, многие социальные проблемы были решены почти полностью, что впоследствии припишут исключительно своей революции большевики.

Налоги вообще были самыми низкими в Европе и составляли 9,09 руб. на душу населения в год. К 1912 году было введено социальное страхование рабочих и другие законы, о которых тогдашний президент США Уильям Тафт публично заявил: “Ваш император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может”.



Исключительно интересны продолжительность рабочего дня и количество выходных. Закон от 2 июня 1897 года сокращал рабочий день до 11,5 час. в будние дни, 10 час. — в субботу и накануне праздников, до 10 час. — в ночное время. Причем правительство выступало за сокращение рабочего времени, а промышленники, естественно, — против. На первый взгляд, рабочий день был очень большим. Однако надо учесть, что рабочие имели до 2 часов на обед и отдых. На предприятиях же, имеющих беспрерывный цикл работ, всегда был 8-часовой рабочий день. Количество выходных и праздников с 1900 года было определено для рабочих в 69 дней в году. У крестьян праздников было больше, и праздновались они с большим размахом. Для фабрично-заводских рабочих в среднем каждый шестой день недели был выходным. Русские экономисты били тревогу в связи с обилием праздников, из-за которых страна теряла миллионы рублей.”

http://szhaman.livejournal.com/230405.html

[406odngs]

овощи поштучно)) прикольно.

[Chingishan]

Интересно было почитать.

[Вадим Владимирович]

Зря это все здесь выложили. А если Булгаков увидит и доложит Шойгу? А тот в порыве новаторского реформизма возьмет да и введет эту систему в современную армию. Будет всем "шведский стол" по полной программе...

[Garmin]

Спасибо,отличный материал.
Про отсутствие завтрака сильно удивило. А как же : "Завтрак съеш сам,...".
Ну и винная порция порадовала. Вроде и не проблема сейчас, а вот пришёл в столовую,а там графинчик от МО на день полка... Мелочь, а приятно 

[serzh]

Красиво написано, думаю через 100 лет также будут читать современные нормы вещевого и прод.довольствия ВС РФ и восхищаться. Опыт подсказывает, в России что положено, то не всегда  выдается. В царской России воровали не меньше чем сейчас, ситема была прогнившая/коррумпированная, поэтому и рухнула в одночасье.
Считаю, чтобы получить представление о русской армии в указанный период необходимо прочитать анализ офицера Генерального штаба генерал-майор Е.И. Мартынова "ИЗ ПЕЧАЛЬНОГО ОПЫТА РУССКО - ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ"
http://cruiserx.net/martinov/martinov.htm
 
О тыле

(кликните для показа/скрытия)

X
 Мираж числа. Штабы и тыл. Пышность главных квартир. Клевета на строевых офицеров. Об интендантстве и злоупотреблениях

В момент заключения мира мы имели на театре войны около миллиона человек. Лица, не посвященные в тайны нашей военной системы, изумлялись, каким образом такие огромные силы не могли привести войну к удачному концу. Однако в действительности эти цифры представляли из себя лишь обманчивую декорацию.

Наш пехотный полк, имеющий по штатам военного времени около четырех тысяч человек, есть единица не только боевая, но и хозяйственная. Для самого существования своего он должен выделить из своей среды: кашеваров, резаков, погонщиков скота, многочисленную офицерскую прислугу, всевозможных обозных, санитаров, сапожников, портных, оружейников, людей для разнообразных хозяйственных командировок и т.п. Кроме этого внутреннего расхода каждому полку приходилось еще давать большое число людей в транспорты, хлебопекарни, на этапы, для службы при штабах и разных учреждениях.

Как велик был этот расход, можно видеть из следующего примера: в январе 1905 года в одном полку вместо штатных четырех тысяч состояло в списках 5026 человек, из коих около 600 легкораненых и больных в разных врачебных заведениях, более 1800 чел. разного нестроевого элемента и только около 2600 штыков!!

Этот факт, в большей или меньшей степени существовавший и в остальных полках, объясняет, почему в момент заключения мира боевая сила всех трех маньчжурских армий в действительности составляла не более 400 тысяч человек. Однако и на это число еще нельзя было рассчитывать в бою. Дело в том, что для выноса раненых каждый пехотный полк располагал всего 128 носильщиками и 32 носилками. Так как при теперешних больших расстояниях от места боя до полкового перевязочного пункта этого количества было совершенно недостаточно, то кроме санитаров переноскою раненых на носилках, сделанных из ружей, занимались и строевые солдаты. Большинство последних, отнеся раненого, возвращались обратно (на что, однако, нужно было несколько часов); но были такие, которые, пользуясь удобным случаем, оставались в тылу и присоединялись к своей части только по окончании боя.

Стремясь бороться с указанным фактом, ослаблявшим боевой состав полков, высшее начальство неоднократно разъясняло войскам, что они обращают слишком много внимания на уборку раненых, что оставление последних на поле сражения не только не позорно, но даже почетно, что уход из строя для выноса раненого товарища представляет не подвиг, а нарушение воинского долга, и т.п.

Наконец, было даже отдано категорическое приказание по армии: "Вынос раненых разрешается производить исключительно только упомянутым выше 128 санитарам на полк. Кроме этих санитаров отлучаться из строя под предлогом выноса раненых безусловно никому не разрешать под ответственностью начальствующих лиц".

Однако осуществить это приказание на практике, в полной мере, было мудрено. Всякий разумный начальник прекрасно понимал, что если, с одной стороны, вынос тяжелораненых строевыми солдатами уменьшал число бойцов, то, с другой стороны — оставление этих раненых на произвол судьбы, противореча чувству взаимной выручки и боевому товариществу, подрывало дух части. Представьте себе начальника, мимо которого в разгар боя проходит солдат, сопровождающий своего легкораненого товарища. Конечно, начальник прогонит его обратно. Но вот четыре строевых солдата несут человека с раздробленными ногами. Неужели у начальника повернется язык приказать, чтобы они его оставили истекать кровью, а сами вернулись к своей части?! Отбрасывая даже всякую гуманность, полезно ли для дела, если начальник создаст себе в среде солдат репутацию бессердечности?!

Очевидно, правильное решение этого вопроса заключается не в отдаче неисполнимых приказов, а в сформировании в достаточном количестве особых нестроевых команд для выноса раненых. Об этом военному министерству следовало подумать еще до войны, и во всяком случае оно обязано было принять соответствующие меры при сформировании действующей армии.

Для того чтобы иметь правильное понятие об истинной боевой численности нашей действующей армии, стоит лишь прочесть следующую выдержку из сообщения начальника штаба армии командирам корпусов в июле 1905 года:

"Из наблюдений над численным составом войсковых частей во время бывших боев командующий армией усмотрел, что из положенного быть в строю числа нижних чинов на деле участвуют в бою не более трети состава, а две трети нижних чинов части обыкновенно отсутствуют и в бою непосредственного участия не принимают".

Итак, по авторитетному признанию генерала Куропаткина (который был не только вождем нашей армии на войне, но и организатором ее в мирное время), на полях битв в Маньчжурии дралась лишь одна треть определенного штатом строевого состава!!!

Таковы плоды нашей военной системы, основанной на ложной идее, будто войсковые части должны сами удовлетворять свои хозяйственные потребности и служить, кроме того, неисчерпаемым резервуаром людей для всех тыловых учреждений. При подобных порядках Россия на бумаге располагает многочисленной армией, в действительности же военное могущество ее совсем не так велико.

Впрочем, если боевая сила нашей Маньчжурской армии была мала, то взамен мы имели такие многочисленные штабы, каких до тех пор не видел свет.

В академических учебниках нам говорили о зловредности больших штабов; там мы читали известное изречение Ру-Фазильяка, что многочисленные штабы и большие обозы обыкновенно бывали связаны "с большими злоупотреблениями, маленькими способностями и большими поражениями"; нам приводили в пример Мольтке, коего образцовый штаб во время франко-прусской войны состоял всего из семи офицеров генерального штаба. Однако наши маньчжурские полководцы были, очевидно, другого мнения. По крайней мере, не довольствуясь огромными законными штатами, они еще привозили из России в качестве советников (с огромными подъемными, прогонными и суточными) своих добрых знакомых и окружали себя целой свитой молодых людей хороших фамилий. Впоследствии было сформировано еще огромнейшее "управление тыла маньчжурских армий". Если присоединить к этому все второстепенные учреждения с их разветвлениями, то получится такой тяжеловесный тыл, который совершенно не соответствовал сравнительно незначительной боевой численности армии.

В этом тылу жилось много привольнее, чем в строевых частях: оклады жалованья были гораздо крупнее, жизненные условия лучше, опасности никакой, а наград столько же, если не больше. Что ж удивительного, что многим строевым офицерам тыл стал представляться своего рода раем. Сначала старались устроиться там наиболее малодушные, а потом туда же направились и хорошие строевые офицеры, раздраженные тем, что их тяжелой службы не ценит ни начальство (во всем отдающее предпочтение нестроевому элементу), ни русское общество (равнодушно и даже враждебно относящееся к своей армии).

Тыл гостеприимно принимал всех, кто имел хоть какую-нибудь протекцию; там, где не было штатных мест, составлялись временные штаты; по заполнении их прибегали к прикомандированиям; вместе с офицерами переходили в тыл их вестовые, конюхи и т.д. Тыл, как губка, вытягивал соки из армии. Постороннему зрителю могло показаться, что именно он-то и составляет центр войны, а полевая армия есть лишь придаток.

Наблюдая за ростом тыла, один контролер, наконец, не утерпел и подал рапорт, в котором убеждал начальство пожалеть бедную русскую казну. По его мнению, штаты всех учреждений (кроме войсковых штабов) "достигли колоссальных, неоправдываемых требованиями дела размеров". Он указывал "на целый ряд должностей, которые вовсе не нужны и с успехом для дела должны быть упразднены". По его словам, "сокращение штатов кроме уменьшения переписки, канцелярской волокиты и опасной для дела путаницы в административных распоряжениях дало бы огромные денежные сбережения". Само собою разумеется, что этот рапорт был спрятан под сукно.

Неблагоприятное впечатление на армию производила пышность главных квартир, где не было той благородной солдатской простоты, которой отличалась обстановка жизни почти всех выдающихся полководцев.

Командующие армиями приезжали в Маньчжурию с великой помпой в экстренных поездах и таким же способом (даже в том случае, когда нарушали воинский долг и дисциплину) уезжали обратно в Россию, задерживая движение поездов с столь необходимыми для нас подкреплениями. Так же точно ездил по своему наместничеству и адмирал Алексеев, прерывая правильную работу железной дороги.

Для простого выезда главнокомандующего был объявлен особый церемониал, в котором с точностью указывалось, какие именно лица и в каком порядке должны его сопровождать, в скольких шагах за ним должен ехать начальник штаба, в каком расстоянии за последним генерал-квартирмейстер и т.п.

В тех случаях, когда главнокомандующий желал объехать расположение армий, войскам обыкновенно посылалось приказание исправить те дороги, по которым он проследует. Наперед определялись те места, где главнокомандующий будет завтракать и обедать. Предназначенные для этой кратковременной роли постройки ремонтировались, белились, оклеивались новыми обоями и т.п. Вперед ехали разные заведующие, прислуга и кухня. Главнокомандующего всегда сопровождала огромная свита, и к столу его обыкновенно получали приглашение все находившиеся поблизости начальники частей и офицеры генерального штаба

Одним словом, наши главные квартиры в последнюю войну представляли из себя как бы маленькие дворы.

Надо полагать, что в военное время, под гнетом огромной ответственности, наши полководцы лично не могли интересоваться такими пустяками и что они поддерживали всю эту помпу лишь потому, что считали ее необходимой для престижа власти. Однако в этом они сильно ошиблись. В войсках с удовольствием рассказывали о том, как кто-то из докторов, оставшихся после отступления наших войск в Мукдене, видел следующую сцену, японский главнокомандующий, маршал Ояма, ехал в сопровождении одного адъютанта и двух солдат; желая позавтракать, он слез с лошади; адъютант вынул из кобуры сверток с какими-то закусками; оба они поели, угостив также нижних чинов; после чего сели опять верхом и отправились дальше. Несомненно, весь этот рассказ не более как анекдот, но самый факт, что его придумали, характеризует взгляды офицеров.

Мнение, что известная обстановка жизни обязательна для лиц, стоящих во главе армии, отчасти поддерживалось и теми огромными окладами, которые они получали в эту войну: ежемесячное содержание главнокомандующего было что-то около 17 тысяч, а командующего армией — 11 тысяч рублей. Сверх того, оставшимся в России семьям этих лиц было сохранено содержание по прежним их должностям.

Я нахожу вполне естественным, что после удачного окончания войны благодарная нация (как это принято в Англии и Германии) дает крупные денежные награды счастливому полководцу и наиболее отличившимся начальникам. Война затрагивает столь крупные интересы государства и стоит так дорого, что раздать несколько миллионов людям, особенно способствовавшим удачному и быстрому ее окончанию, совсем не жалко. Но зачем же платить несообразно большое содержание генералам, относительно которых еще неизвестно, какие результаты даст их деятельность — положительные или отрицательные?!

Некоторые корреспонденты писали о повальном пьянстве, которому будто бы предавались во время войны наши строевые офицеры. Прокомандовав большую часть кампании пехотным полком, открыто заявляю, что это — тенденциозная ложь. Наши строевые офицеры жили до такой степени скромно, что, например, в моем полку почти половина их ради экономии довольствовалась из солдатского котла. В полку было человек пять, которые в периоды боевого затишья и при наличии каких-нибудь спиртных напитков не прочь были основательно выпить. Однако водку и вино далеко не всегда можно было достать, да наконец при существовавшей в Маньчжурии почти все время страшной дороговизне частое пьянство было совершенно не по карману армейскому офицеру, получавшему в качестве субалтерна около 110 руб. и в должности ротного командира — около 170 руб. в месяц, причем большинству приходилось еще из этого скудного содержания уделять часть своим семьям.

В тыловых учреждениях, особенно в транспортах, действительно жили широко; в Харбине же все время было настоящее вавилонское столпотворение.

По адресу интендантства можно сделать тот упрек, что оно слишком обременяло войска хозяйственными заботами. Частям приходилось самим заготовлять себе фураж, закупать скот, приобретать в отдаленных пунктах разные необходимые предметы, иногда даже печь хлеб, шить сапоги и т.п. Что касается продуктов, отпускавшихся интендантством, то они были обыкновенно хорошего качества.

Во всяком случае, следует признать, что наше интендантство в последнюю кампанию оказалось неизмеримо выше, чем во все предшествовавшие войны. Этому, несомненно, в значительной мере способствовали хозяйственно-административные способности генерала Куропаткина и его постоянная заботливость о солдате. Вообще, если иногда наши войска и нуждались в чем-либо, то по большей части это объяснялось не злоупотреблениями, а огромными трудностями организовать снабжение армии на далеком театре войны.

Не особенно хорошую репутацию создал себе персонал служащих на железных дорогах. Рассказывают, что у них происходила торговля вагонами для доставки разных товаров в действующую армию. Между прочим, один из главнейших деятелей по перевозке войск нарисовал мне следующую картину: отправлен из России воинский поезд известного состава; на одной из промежуточных станций вдруг оказывается, что три вагона испортились (чаще всего перегорали буксы, для чего туда подсыпали песок); их отцепляют и заменяют имеющимися на станции тремя вагонами с частным грузом; на какой-нибудь следующей станции повторяется та же история; в результате в Харбин прибывает воинский поезд, в котором половина вагонов наполнена частными товарами; бывали даже случаи, когда в прибывшем воинском поезде не было ни одного вагона с военным грузом!

Много также говорили в армии о различных гешефтах этапных комендантов и в особенности о крупных злоупотреблениях в транспортах армии.

Весьма желательно, чтобы деятельность упомянутых выше учреждений была тщательно проверена с целью оградить невинных от незаслуженных нареканий, а наглых мошенников, невзирая на полученные ими чины и ордена с мечами, предать суду.

[serzh]

Об офицерах (анализ Е.И. Мартынова "ИЗ ПЕЧАЛЬНОГО ОПЫТА РУССКО - ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ")
http://cruiserx.net/martinov/martinov.htm

(кликните для показа/скрытия)

IV
 Офицеры

При современных армиях, представляющих вооруженные народы, когда каждая мобилизованная войсковая часть состоит наполовину и даже на три четверти из людей только что призванных из запаса, корпус офицеров приобретает несравненно большее значение, чем прежде. При быстрой и непрерывной смене нижних чинов одни только офицеры являются настоящим кадром армии, хранителями ее вековых традиций и боевых преданий. Посреди массы граждан, отбывающих воинскую повинность лишь по обязанности, корпус офицеров должен составлять как бы рыцарское братство, служащее по призванию. Только такие офицеры, увлекающиеся своею специальностью, фанатически преданные ей, могут быть полезными для дела.

Особенно важны хорошие офицеры для русской армии вследствие того, что наш солдат гораздо менее развит и менее способен к самостоятельной деятельности, чем солдат других, более культурных наций.

Откуда же получает русская армия своих офицеров?

Большая часть их выходит из юнкерских училищ, куда стекаются обыкновенно неудачники всех профессий. Неокончивший реалист, выгнанный классик, полуграмотный семинарист, не дотянувший до конца ученик земледельческого, технического или коммерческого училища — вот обычный контингент, которым пополняются юнкерские училища. Все эти люди, в огромном большинстве случаев, идут на военную службу, не чувствуя к ней ни малейшего призвания, только потому, что им некуда деться. Откровенные родители так и объясняют: "Ваня глуп или Ваня не хочет учиться — придется отдать в юнкера".

Другую, значительно меньшую часть своих офицеров русская армия получает из воспитанников кадетских корпусов и военных училищ. Эти офицеры имеют законченное общее (7 лет корпуса) и достаточное специальное (2-3 года училища) образование. Однако между ними мало встречается людей, чувствующих призвание к военному делу.

Этот факт объясняется очень просто. Десяти лет отдают мальчика в кадетский корпус и тем наперед предопределяют его будущую карьеру. Положим, каждый окончивший семь классов корпуса имеет право, наравне с реалистами, держать конкурсный экзамен в любое из высших технических учебных заведений. Однако для семнадцатилетнего мальчика, семь лет выдержанного в стенах кадетского монастыря, оставить верную проторенную дорогу и избрать себе самостоятельный, рискованный путь не так-то легко, особенно при полном отсутствии денежных средств, как это обыкновенно бывает. В результате вся масса кадет, за редкими исключениями идет в военные училища и оттуда производится в офицеры.

Незадолго до войны, с целью еще более затруднить выход на сторону, в военном министерстве было даже проектировано такое понижение курса кадетских корпусов, которое сделало бы для их питомцев невозможным поступление в высшие гражданские учебные заведения. (?!)

Первые годы после производства в офицеры проходят в наслаждении непривычной свободой, но затем для очень многих наступает разочарование, они чувствуют, что попали не на свою дорогу. Применяемая в корпусе военная дрессировка (притом весьма слабая) не в состоянии возместить отсутствие призвания, подобно тому как воспитание в гражданском учебном заведении не смогло заглушить в Скобелеве и Тотлебене вложенного в них самой природой влечения к военному делу.

Итак, большинство офицеров русской армии поступает на военную службу, не имея никакого призвания к ней.

Дальнейшая деятельность строевого офицера обставлена так. что она не только не может развить в нем любовь к военной специальности, но, наоборот, неизбежно должна внушить отвращение. Живое, интересное дело воспитания солдата и подготовки войск к войне сведено у нас к формалистике и мертвечине.

Весь порядок занятий точно, в подробностях, регламентирован уставами, наставлениями, инструкциями, приказами, расписаниями и т.п. Мало того, желая в чем-нибудь проявить свою деятельность, все старшие начальники помимо указанных подробных правил предъявляют еще свои личные требования. При этом, так как командный состав нашей армии в значительной мере состоит из людей невежественных, не только не знающих современного военного дела, но по малому общему развитию даже и неспособных его понять, то все их требования носят чисто внешний, детальный характер. Даже в способах достижения поставленных целей строевому офицеру не предоставляется никакой свободы. Седовласый ротный командир в конце своей карьеры слышит наставление о том, как нужно учить новобранцев, и получает выговоры за то, что опоздал на занятия на четверть часа.

Одним словом, в продолжение всей своей службы в полку наш строевой офицер находится под постоянной опекой; его деятельность лишена всякой самостоятельности, малейшей доли творчества и инициативы.

При подобных условиях интерес к военному делу исчезает даже у тех немногих, у коих он был перед поступлением на службу. Большинство наших офицеров служит лишь по принуждению, апатично, иногда даже с отвращением, выполняя постылое, противное дело. За единичными исключениями, военной наукой никто не занимается, никто ничего не читает, ни за чем не следит... Этим русское воинство резко отличается от других культурных армий, где офицеры увлекаются своей специальностью, а воспитание и обучение солдата возведены в своего рода культ.

Система служебного возвышения, которая в других армиях является могучим средством для возбуждения соревнования между офицерами и для выделения более достойных, у нас зачастую приводит к обратным результатам.

Вся карьера нашего строевого офицера находится в руках командира полка и начальника дивизии. От их усмотрения зависит, провести ли капитана в подполковники сравнительно быстро "вне правил" или же замариновать его в капитанском чине до предельного возраста. Практика жизни показывает, что при этом выборе зачастую руководствуются не столько пользою службы, сколько совершенно посторонними соображениями: скорее всего проходят в штаб-офицеры не самые способные и самостоятельные, а наиболее пронырливые и искательные. Бывали даже случаи (некоторые факты установлены официально), когда, желая избавиться от плохого ротною командира, начальство представляло его к производству в подполковники, дабы скорее сплавить в другую часть.

Должность батальонного командира и чин подполковника составляют обыкновенно венец карьеры армейского пехотного офицера. Далее в командиры полков и даже отдельных батальонов попадают лишь единичные личности, так как эти должности почти исключительно замещаются офицерами гвардии, генерального штаба и разных центральных учреждений.

Как общее правило, все преимущества имеют те офицеры, которые на некоторое время выходят из строя, поступая в воспитатели кадетских корпусов, делопроизводители воинских начальников и т.п., а затем снова возвращаются в ряды войск. Приведу следующий случай. Из военных училищ в 1883 году было выпущено много портупей-юнкеров (лучших учеников) в разные армейские полки. В начале этой войны огромное большинство их было еще капитанами; затем во время военных действий некоторые из уцелевших были произведены в подполковники, а другие и до сих пор еще сидят в капитанском чине. В том же году из военного училища вышел в армию один юнкер, не особенно сильный в науках. Прослужив три года в строю, он поступил воспитателем в кадетский корпус, за выслугу лет быстро попал в подполковники, возвратился обратно в строй, получил отдельный батальон, был произведен в полковники, а во время войны, в виде простой очередной награды, получил генеральский чин и бригаду. Другой пример: из одного армейского полка ушел очень плохой штабс-капитан на должность начальника тюрьмы. Там он был произведен в капитаны и, вернувшись обратно в строй, принял роту, обогнав всех своих даже самых выдающихся сверстников. Спрашивается, как должны влиять подобные порядки на строевых офицеров?!

Говоря об условиях службы главной массы нашего офицерского корпуса — армейской пехоты, нельзя не упомянуть о том хамстве, которое проявляется в отношениях начальников к подчиненным. Крик, грубые, обидные выражения, иногда даже ругательства—явление обычное. Иной раз во время какого-нибудь учения на городской площади в присутствии толпы народа начальник дивизии или командир полка позволяют себе по ничтожному поводу с грязью мешать старого заслуженного капитана. Такое пренебрежительное отношение к офицеру роняет в глазах общества достоинство офицерского звания.

В самом дисциплинарном уставе проведены унизительные взгляды. Например, каждый офицер, начиная от молодого подпоручика и кончая старым полковником (если только последний не пользуется правами начальника отдельной части), может быть подвергнут аресту на гауптвахте в дисциплинарном порядке, то есть по простому усмотрению начальства. Такая средневековая мера совершенно не соответствует современным воззрениям. Для офицера не может быть других наказаний кроме замечаний и выговоров; тот же, на которого эти меры не действуют, должен быть удален из армии.

К описанным выше тяжелым условиям службы армейского офицера присоединяется чрезвычайно стесненное материальное положение. Кроме мизерных квартирных окладов, на которые нигде хоть сколько-нибудь подходящей квартиры нанять нельзя, наши офицеры получают: подпоручик — 600 руб., ротный командир — 1200 руб. и батальонный командир — 1740 руб. в год. Возможность существовать на эти средства, особенно в большом городе, для человека семейного, да еще при необходимости поддерживать некоторую представительность, составляет неразрешимую математическую задачу.

Более четверти века тому назад в одной из своих реляций генерал Скобелев указывал на офицерский вопрос как на самую слабую сторону русской армии. С того времени, если не считать небольшой прибавки жалованья, совершенно поглощенной вздорожанием жизни, в этой сфере ничто не изменилось.

Положение офицера в обществе даже ухудшилось. Наш век есть время самого грубого материализма, откровенного преклонения перед золотым тельцом. Положение в широких общественных кругах дают почти исключительно деньги, причем никто не интересуется способом их приобретения. Добыты ли они воровством при постройке железных дорог, грязными адвокатскими делами или темными коммерческими спекуляциями — это безразлично, лишь бы деньги были. При таком мировоззрении военная служба с ее скудным материальным вознаграждением, с ее странными для современных дельцов идеалами патриотизма и самоотвержения представляется каким-то донкихотством. Уважением в этих кругах пользуются лишь офицеры нескольких гвардейских полков, так как большинство их принадлежит к богатому дворянству, и офицеры генерального штаба, потому что в них видят будущих военных и гражданских сановников.

К этому общему взгляду современной русской буржуазии в образованном обществе примешивается еще пренебрежение к офицерам как к недоучкам, что находит себе некоторое оправдание в приведенных выше условиях комплектования нашего офицерского корпуса.

Затем, так называемая "передовая интеллигенция" относится вообще с презрением к военному делу как к профессии, недостойной современного культурного человека; кроме того, она враждебно настроена специально к русскому военному сословию, потому что видит в нем главную опору ненавистного ей режима. Это враждебное отношение обнаруживается во всем: в общественной жизни, в периодической печати, в литературе, на сцене.

Наше чиновничество недовольно тем, что в некоторых сферах государственного управления, при дворе и на официальных торжествах оно должно уступать первое место военным властям.

Все многочисленные наши инородцы, с интернациональным еврейством во главе, ненавидят армию как олицетворение национальной русской идеи, как представительницу прочного государственного единства.

Поместное дворянство, до последнего времени связанное с армией самыми прочными узами, теперь начинает отрываться от нее. Отчасти оно уже растворилось в общем море русской интеллигенции, проникшись ее космополитическими взглядами, отчасти же обеднело и поневоле ищет себе других, более хлебных профессий.

Наконец, простой народ, всегда сочувственно относившийся к армии, теперь также начинает становиться в оппозицию к ней вследствие того, что правительство стало иногда злоупотреблять применением вооруженной силы.

Таким образом, ни в одном из слоев русского общества наша офицерская корпорация не находит себе симпатий.

Итак, мы разобрали всю обстановку жизни армейского офицера: тяжелые условия службы, гнет материальной нужды, приниженное положение в обществе.

Что же удивительного, что при такой обстановке офицеры (к тому же в большинстве не чувствующие ни малейшего призвания к военному делу) стремятся уйти из строя. Те из них, которым не удалось попасть в одну из военных академий, уходят в воспитатели, в интенданты, в акциз, в полицию, в пограничную стражу, в жандармы, на разные административные должности, всюду, где лучше платят или где легче дышится.

В результате, если бы России пришлось мобилизовать все ее вооруженные силы, то она сразу натолкнулась бы на огромный некомплект офицеров, то есть оказалась бы к войне неготовой.

Из числа строевых офицеров все более способное, самостоятельное и предприимчивое постепенно находит себе выход на сторону. Остаются в рядах войск, кроме редких любителей военного дела, по преимуществу самые неразвитые и инертные. Вследствие этого средний уровень младших офицеров всегда бывает выше ротных командиров, а этих последних выше, чем батальонных командиров. Таким образом, в то время как в иностранных армиях, по мере служебного возвышения, производится постепенное процеживание офицеров, причем все неспособное удаляется, у нас подобный же отбор производит сама жизнь, но только в обратную сторону.

Однако справедливость требует признать, что во время последней войны, несмотря на всю совокупность перечисленных выше неблагоприятных условий, наши строевые офицеры в общей своей массе проявили немало самоотвержения. Во многих случаях им не хватало умения, но доблести было достаточно, что бесспорно доказывается огромным процентом убыли офицеров, значительно превосходящим относительные потери нижних чинов.

Некомплект офицеров в строевых частях и огромный недостаток их в запасе заставили в военное время прибегнуть к суррогату офицеров в виде прапорщиков запаса и зауряд-прапорщиков.

Первая категория, набранная из вольноопределяющихся первого разряда, оказалась совершенно непригодной для дела. Часть прапорщиков запаса сумела еще в России, разными темными способами, уклониться от исполнения своего гражданского долга, другие уже по прибытии на театр войны предусмотрительно устроились в тылу, и лишь немногие попали в строй, где они, за единичными исключениями, обнаружили не только полнее незнание дела (что, конечно, неудивительно), но и совершенное нежелание рисковать своей жизнью, что оказывало на простых солдат развращающее влияние.

Наоборот, зауряд-прапорщики, произведенные из фельдфебелей и унтер-офицеров, гордые полученным отличием, вели себя с замечательной доблестью и самоотвержением,

Из сделанного очерка видно, в каком плачевном состоянии находится в русской армии офицерский вопрос.

Для правильного разрешения его, на мой взгляд, необходимо принять следующие меры:

1) Закрыть теперешние юнкерские училища, через которые в армию проникают неудачники всех профессий. Упразднить кадетские корпуса, представляющие из себя ловушки, куда завлекают детей о том возрасте, когда они еще не в состоянии относиться сознательно к выбору профессии. Взамен этого создать военные училища с трехгодичным курсом, в которые принимать всех имеющих диплом какого-либо среднего или высшего учебного заведения. Так как при соблюдении указанных ниже условий желающих будет несомненно больше, чем вакансий, то при приёме следует установить конкурс.

2) Дать военным приличное содержание, дабы сделать карьеру обыкновенного строевого офицера не менее выгодной, чем карьера инженера, врача, юриста и т.п. Хотя последние и затрачивают на свою научную подготовку два лишних года, но зато они не несут того риска, который выпадает на долю офицера во время войны. Иногда приводят в пример Японию, которая платит своим офицерам меньше, чем Россия, а между тем имеет хороший офицерский корпус. Однако при этом упускают из виду, что важна не абсолютная, а относительная величина вознаграждения. Японские офицеры получают мало, но столько же, если не меньше, получают японские инженеры, юристы и т.д. Нигде не существует такого огромного несоответствия между содержанием офицеров и представителей других профессий, как в России. В Североамериканских Штатах старший инженер самой крупной железной дороги (длиною в пятнадцать тысяч верст) получает содержания всего 11500 руб. в год, а между тем наши путейцы сплошь да рядом вознаграждаются десятками тысяч.

3) Нужно дать армии хороший пенсионный устав, вроде того, который принят теперь в Германии. Выслуга пенсии должна начинаться уже после десяти лет службы, и затем за каждый последующий год следует прибавить известную долю до тех пор, пока не будет выслужен полный оклад. Такой пенсионный устав даст возможность в каждый данный момент, без всякого сострадания, удалять из армии непригодных для нее офицеров. При теперешнем же порядке, когда выслуга пенсии начинается лишь после 25 лет, поневоле приходится терпеть на службе и неподходящий элемент.

4) Рядом строго обдуманных мер необходимо гарантировать, насколько возможно, справедливость оценки служебных достоинств офицера, ограничив теперешнее единоличное усмотрение начальства.

5) Дать достойным строевым офицерам возможно быстрое служебное движение, для чего уничтожить привилегии гвардии, ограничить преимущества генерального штаба и постановить, чтобы лица, раз ушедшие из строя на какие-либо иные должности, затем уже обратно в строй возвращаться не могли.

6) Урегулировать скорость производства строевых и нестроевых офицеров таким образом, чтобы первые всегда имели преимущество. Установить положительным законом, что никогда, нигде и ни при каких условиях нестроевой офицер не может обогнать своих сверстников, оставшихся в строю.

7) Необходимо установить строгое соответствие между чином и должностью. В настоящее время все нестроевые должности занимаются лицами в несообразно высоких чинах. Недавно еще мы видели: генерал-лейтенанта — смотрителем музея, другого генерал-лейтенанта — учителем черчения, генерал-майора — библиотекарем и т.п. В прямое нарушение закона начальники отделений разных главных управлений военного министерства производятся в генералы; казначей — генерал; смотритель зданий — тоже генерал; в последнее время инспектора классов в кадетских корпусах тоже повышены в генералы и так далее в этом роде. Подобные порядки должны быть изменены, причем для каждой должности определен известный чин подобно тому, как это существует в строю.

Вывести столь глубоко укоренившееся в русской армии хамство, преследуя не только дерзость младшего по отношению к старшему, но также и всякую грубость начальника относительно подчиненного.

9) С возможною точностью определить те результаты, кои желательно получить при обучении роты, батальона, полка и других строевых частей. В деле достижения поставленных целей, т.е. в способах и приемах обучения, предоставить строевым начальникам полную свободу. Контролю должны подлежать лишь результаты, причем начальники не имеют права устанавливать какие-либо личные требования.

10) Снять военный мундир с полиции и жандармов, которые по роду своей службы ничего общего с армией не имеют. Переименовать в гражданские чины тех офицеров и генералов, которые занимают должности в других ведомствах, например: в министерстве двора, министерстве внутренних дел, в государственном коннозаводстве, ведомстве учреждений Императрицы Марии и т.п.

11) Лишить отставных офицеров права ношения военной формы, ибо многие из них своим неопрятным видом, несоответственным родом занятий, а иногда даже и неприличным поведением подрывают уважение к мундиру; серьезный же контроль над ними на практике невозможен. Нигде нет того, чтобы лица, ушедшие со службы, носили форму. Даже германские офицеры, у которых корпоративное чувство развито гораздо сильнее, чем у наших, при выходе в отставку снимают мундир. Кроме того, необходимо сократить число отставных генералов. В настоящее время почти каждый воинский начальник и смотритель провиантского магазина увольняется в отставку с производством в генерал-майоры. На 1400 генералов, состоящих в России на действительной службе, приходится чуть ли не 10 тыс. отставных. Подобный маскарад подрывает значение генеральского чина. Полковников, прослуживших известное число лет, можно увольнять с генеральскими пенсиями, но без производства в генералы.

12) Ввести суды общества офицеров во всех тех корпорациях и учреждениях военного ведомства, где служащие носят военный мундир.

13) Следует значительно усилить для гражданских лиц судебную репрессию за оскорбление офицера или нижнего чина в тех случаях, когда будет доказано, что оно было направлено не против личности, а против звания военнослужащего. При нахождении оскорбленного в строю и вообще при исполнении обязанностей службы наказание должно еще более повышаться. Нужно установить тот взгляд, что в указанных случаях оскорбление наносится не известному лицу, а правительственной власти. С другой стороны, следует беспощадно карать офицеров и солдат за всякое самоуправство по отношению к мирным гражданам, особенно если оно сопряжено с употреблением оружия.

14) Необходимо до самого крайнего предела ограничить случаи употребления войск против граждан. По самой идее армия, комплектуемая на началах всеобщей воинской повинности, есть учреждение государственное, а не орудие господствующей политической партии. Вследствие этого, рассуждая отвлеченно, вооруженную силу можно употреблять лишь против врагов государства, а не против врагов известного режима. На практике осуществление этого принципа в полной мере, конечно, трудно; но во всяком случае нужно избавить армию от исполнения обязанностей полиции. Войска следует вызывать не для того, чтобы они были зрителями разных демонстраций и уличных беспорядков, подвергаясь при этом совершенно незаслуженным оскорблениям, а лишь при открытом восстании, когда правительство решило действовать оружием. Применяемый в настоящее время способ употребления вооруженной силы приносит неисчислимый вред: он порождает антагонизм между народом и армией, приучает толпу не бояться войск, а в этих последних подрывает дисциплину и чувство воинского достоинства.

Из перечисленных выше мер 2-я и 3-я вызовут крупные расходы. Однако средства для них найдутся в пределах самого военного министерства. Для этого прежде всего можно сократить срок службы в войсках на один год, увеличив в то же время на год срок пребывания в запасе. Вследствие этого военная численность армии не изменится, мирная же численность уменьшится на целый контингент (т.е. в пехоте на одну четверть), что даст огромное уменьшение расходов.

Кроме того, значительная экономия получится от указанного выше закрытия кадетских корпусов.

Затем следует уничтожить разные ненужные учреждения вроде фельдъегерского корпуса, всевозможных комитетов и комиссий; упразднить многочисленных генералов, состоящих в распоряжении высших военных сановников (при одном главном артиллерийском управлении их несколько десятков); уничтожить должности бригадного командира в пехоте и кавалерии, днвизионера в артиллерии и т.п.

Сокращение срока действительной службы на один год нисколько не отразится на обучении и воспитании войск, если только в связи с этим армия получит хороший корпус офицеров и не менее как по шести надежных, хорошо оплачиваемых сверхсрочных унтер-офицеров на роту.

В случае проведения указанных реформ в состав нашего офицерского корпуса будут попадать люди, получившие не только законченное общее и прекрасное специальное образование, но — что еще важнее — чувствующие призвание к военному делу, свободно избравшие его своею специальностью в таком возрасте, когда наклонности человека уже вполне определились.

При таком составе офицеров все дело подготовки войск в мирное время и управления ими на войне примет совсем другой характер.

[serzh]

О солдатах (анализ Е.И. Мартынова "ИЗ ПЕЧАЛЬНОГО ОПЫТА РУССКО - ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ")
http://cruiserx.net/martinov/martinov.htm

(кликните для показа/скрытия)

V
 Солдат

Посреди развалин нашей старой военной системы, при падении несокрушимых до тех пор авторитетов, при полном банкротстве идей, еще недавно бесспорных, одно лишь стоит непоколебимо — это мужество русского солдата.

Армия, которая неизменно каждый раз, в самый разгар ожесточенного (для многих частей удачного) боя, получала приказания отступать, которой в течение полутора лет прививали сознание бессилия перед врагом, которая по большей части давно уже потеряла всякую веру в своих начальников и которая тем не менее, при всех неблагоприятных условиях, до самого конца войны сохранила полную боевую готовность — такая армия, несомненно, должна отличаться исключительно нравственной упругостью.

Стойкость русского солдата тем более замечательна, что он боролся за чуждые, совершенно непонятные для него интересы и что он все время находился под разлагающим влиянием шедшей из России пропаганды, убеждавшей его не сражаться, а бегать и сдаваться в плен, обещавшей ему всякие блага в случае неудачного исхода войны.

Несомненно, что русский солдат не уступает в храбрости даже такому единственному в мире противнику, как японец; зато он стоит гораздо ниже его по своему развитию.

Каждый японский солдат грамотен, каждый читает газету, чувствует себя полноправным гражданином и знает, за какие именно интересы он борется. В ранцах убитых японцев мы всегда находили: письма, записки, зачастую номер какой-нибудь газеты, иногда даже систематический дневник. Унтер-офицеры, кроме того, имели справочную книжку, карту и набросанное собственноручно кроки расположения своих войск и предполагаемых позиций неприятеля. По всему было видно, что японские солдаты относились к окружающему совершенно сознательно.

Наоборот, русский солдат обыкновенно не знал, куда и зачем он идет, кто вправо от него и кто влево. Он шел, не рассуждая, не отдавая себе никакого отчета в окружающем, слепо повинуясь команде. С хорошими офицерами он действительно совершал чудеса храбрости; но картина тотчас же менялась, как только эти офицеры выбывали из строя, что в современном бою явление нормальное.

В японской роте от потери офицеров действия нисколько не приостанавливались. Каждый солдат, зная задачу, поставленную его части, продолжал продвигаться вперед, применялся к местности, выбирав цели для стрельбы, поддерживал связь с своими соседями, одним словом сознательно стремился к достижению известной цели. Ничего подобного не было у нас. Как только из строя выбывали офицеры, рота, до тех пор действовавшая молодецки, обыкновенно обращалась в растерянное стадо, неспособное ни к каким осмысленным действиям.

Эта же бессознательность, проявлявшаяся даже у некоторых офицеров, была главною причиною тех частых паник, которые происходили в эту войну. На моих глазах было несколько таких случаев.

Например, поздно вечером 19 июля, когда мой полк стоял биваком у дер. Шань-Чжу, в окрестностях г. Хайчена, неожиданно послышалась частая ружейная стрельба в нескольких верстах к востоку от нас, где ночевали два стрелковых полка. Вскоре стрелки начали прибывать к нашему биваку сначала кучками, а потом целыми толпами. Большинство их было без всякого снаряжения, некоторые без сапог и даже без оружия. Находясь в крайнем возбуждении, они кричали, что японцы неожиданно напали на бивак их бригады и большую часть ее перекололи. Вскоре прибыла конно-охотничья команда одного из этих полков с двумя офицерами, которые подтверждали рассказ нижних чинов. Для человека, хоть сколько-нибудь отдающего себе отчет в окружающем, было ясно, что все эти рассказы представляют сплошную нелепость: верстах в пятнадцати впереди бивака стрелков были значительные силы наших войск, занимавшие все горные перевалы; там целый день шел бой — следовательно, неприятель никак не мог появиться внезапно, тем более что бивак сверх того охранялся цепью сторожевых постов. Однако на возбужденную толпу никакие разъяснения не действовали. Я послал своих конных охотников разузнать о происшедшем. Через час возвратился начальник конно-охотничьей команды и доложил, что беспорядок, сопровождавшийся стрельбою и штыковой свалкой, произошел по недоразумению, вследствие того, что два еврея отправились в гаолян и, испугавшись чего-то, вдруг выскочили оттуда с криками "японцы". Между тем паника успела распространиться до самого Хайчена, передалась в обозы, парки и госпитали. Несколько наиболее ошалевших солдат бросилось к поезду командующего армией. Генерал Куропаткин вышел из вагона и успокаивал их. По словам коменданта Хайчена, во время этой паники пострадало около 150 человек.

Подобные случаи совершенно беспричинной паники немыслимы там, где солдаты сознательно относятся к окружающему, где они верят в предусмотрительность своих начальников и где офицеры знакомят нижних чинов (конечно, в самых общих чертах) с расположением своих и неприятельских войск.

По физической крепости и выносливости современный русский солдат уже не тот, каким он был хотя бы четверть века тому назад. На нем резко сказалось непрерывное обеднение деревни и постепенное вырождение народа. За исключением сибиряков и жителей некоторых северных губерний, запасные под сорок лет, то есть в том возрасте, когда нормальный человек отличается наибольшею силою, были уже стариками, мало способными к перенесению трудов боевой и походной жизни.

В смысле характера — русский солдат отличается замечательным добродушием. Если он только видит, что начальник заботится о том, чтобы он был всегда накормлен и хорошо одет, то он платит ему за это горячею преданностью. Если же, сверх того, начальник держит себя молодцом в бою и толково распоряжается своею частью, то преданность к нему солдат обращается в слепую фанатическую веру. С таким начальником русский солдат пойдет на какое угодно дело.

Что касается солдат других народностей, входивших в состав русской армии, то, как боевой материал, они в общем уступали коренному населению. Тем не менее в рядах войск они сливались с ним. Исключение в этом отношении составляли евреи. При мобилизации они употребляли все способы для того, чтобы уклониться от призыва: массами эмигрировали за границу, прибегали к членовредительству и т.п. Согласно данным, напечатанным в "Русском Инвалиде", из 59262 евреев, призывавшихся к исполнению воинской повинности в последней трети 1904 г., могло быть принято только 21371 чел.!! Недобор пришлось пополнить христианами. Попав на театр войны, евреи обыкновенно старались устроиться на всевозможные нестроевые должности; если же это не удавалось, то симулировали разные болезни, нарочно совершали преступления, дезертировали или даже просто передавались неприятелю. В одной дивизии за время с 1-го апреля 1904 по 1-е июля 1905 года бежало 256 евреев; солдат всех других национальностей за то же время бежало только 8. Евреи, оставшиеся в строю, обыкновенно очень дурно влияли на товарищей и вследствие своей нервной натуры были главными распространителями всевозможных паник. Конечно и между евреями попадались хорошие солдаты, но они представляли единичные исключения, в общем же еврейская национальность, отличительными чертами которой являются крайняя трусость и физическая слабость, совершенно непригодна к военной службе. Влить в хорошую строевую часть большой процент евреев — это значит наверняка ее деморализовать.

По своему военному обучению русский солдат значительно уступал японскому. В Японии подготовка к военной службе начинается задолго до поступления в ряды армии. Уже в начальных школах обучают детей строю, а в старших классах среднеучебных заведений воспитанники должны знать сборку и разборку ружья. Параллельно с этим весь народ воспитывается в строго национальном, патриотическом духе. В России, как известно, военного обучения в школах совсем нет, а воспитание ведется в космополитическом направлении, причем наша передовая интеллигенция всеми мерами стремится внушить молодежи отвращение к войне и пренебрежение к военным доблестям. Затем, в Японии обучение солдата в войсках имеет в виду исключительно боевые цели, в России же преобладают разные мирные требования. Особенно плохо подготовленными оказались наши запасные, из коих люди старших сроков службы не были даже знакомы с винтовкой нового образца.

В смысле дисциплины наш солдат оставляет желать многого. Выходя в большинстве случаев из захолустной деревни, в которой отсутствует всякий правопорядок, или из деморализованной фабричной среды, он легко распускался, если только не чувствовал над собою постоянного неослабного надзора. Этим объясняются те случаи пьянства, буйства, грабежа и самовольной отлучки, которые наблюдались в эту войну и которые в командах запасных, под влиянием антиправительственной пропаганды, иногда переходили в открытый бунт. В мирное время дисциплина в наших войсках основывалась не столько на развитии в солдате чувства долга, сколько на страхе наказания. Офицеры, в огромном большинстве случаев, держались вдали от солдат, не имея на них никакого нравственного влияния. Постановка под ружье, наряд не в очередь на службу, карцер, а в крайнем случае перевод в разряд штрафованных и порка — вот каковы были главные воспитательные средства. Во время войны этих средств не оказалось: двух первых мер нельзя было применять из опасения сделать людей неспособными к походу и бою, карцер отсутствовал, а телесные наказания были отменены законом.

В мирное время мы не только не развивали в нашем солдате чувство собственного достоинства, но, наоборот, систематически его подавляли. Правда, в уставе говорилось, что "звание солдата высоко и почетно". Однако на практике солдат видел, что с поступлением на службу его зачисляли как бы в низшую породу людей: для него сразу делались недоступными вагоны и буфеты I и II классов, театральные залы и другие места, предназначенные для чистой публики; на вывесках общественных садов, куда он прежде мог ходить беспрепятственно, он читал: "Вход нижним чинам воспрещается"; его не пускали вовнутрь вагонов конок; в некоторых городах он не имел даже права ходить по тротуарам!!... Ко всему этому присоединялись грубость отношений на службе, зачастую бесконтрольный произвол, а иногда даже мордобитие. Помню, что раз, желая навести какую-то справку, я взял в одной из рот унтер-офицерскую книжку. Перелистывая ее, я прочел на полях против места, где говорилось о высоком звании солдата, сделанное каракулями примечание: "Неправда, солдат есть последний человек". Сколько горькой иронии было в этой заметке!! Опасаясь уронить престиж власти, наш режим все время старается воздвигнуть какую-то китайскую стену между офицером и солдатом, наивно думая, что в этом-то и заключается дисциплина. Между тем , в Японии офицеры зачастую проводят свободное от службы время в обществе нижних чинов, иногда даже обедают вместе с ними, и, несмотря на это, дисциплина в японских войсках несравненно строже, чем в наших.

Итак, сводя все сказанное вместе, мы должны прийти к заключению, что во время последней войны солдат русской армии представлял в общем лишь хороший сырой материал, очень плохо обученный и совершенно необработанный соответствующим военным воспитанием.

Для того чтобы выработать хорошего солдата, Россия должна прежде всего создать благоприятную для этого общую обстановку. Современная народная армия не есть нечто самостоятельное и оторванное от общества, она является лишь верным отражением физических и духовных качеств своего народа. Когда речь заходит о значении школы, у нас любят ссылаться на пример франко-прусской войны, где победил германский школьный учитель. Однако эту бесспорную истину в России понимают слишком узко. Германский учитель победил не только тем, что учил молодежь грамоте и разным наукам, а главным образом потому, что, начиная от низшей школы и кончая университетом, он воспитывал ее в национальном, патриотическом духе, в уважении к военным доблестям. В том же самом заключается и главная причина японских побед.

До тех пор пока Россия не станет на этот путь, она не будет иметь хорошего солдата, а следовательно, и хорошей армии, какие бы колоссальные суммы на последнюю ни тратились

Затем должна быть совершенно изменена вся система воспитаний солдат в войсках. Новобранец, поступающий в ряды армии, должен быть прежде всего (если он не прошел через школу) обучен грамоте и развит настолько, чтобы относиться к своей службе совершенно сознательно.

Только после этого его следует обучать военному ремеслу. Параллельно с обучением должно идти и нравственное воспитание солдата в идеях патриотизма, чувства долга, самопожертвования, приверженности к закону и порядку.

С целью поощрения можно было бы установить, что те из солдат, которые хорошо усвоили все требования военной службы, могут быть увольняемы в запас и ранее определенного законом полного срока выслуги.

Для того чтобы обучение и воспитание, полученные на службе, впоследствии не ослабевали, нужно, не довольствуясь периодическими сборами запасных, широко распространить в стране всевозможные военные союзы и стрелковые общества, как это существует во всех государствах Европы. Необходимо провести резкую грань между строевым и нестроевым элементами в войсках: они должны составить две отдельные категории, комплектуемые независимо одна от другой. Строевой солдат должен знать одно лишь фронтовое дело, и перевод его в нестроевые может произойти только в случае обнаружившейся неспособности по решению особо назначенной комиссии.

Евреи, в общей своей массе, неспособные к строевой службе, должны быть совершенно от нее освобождены. Их следует назначать в нестроевые команды, за исключением, конечно, тех единичных личностей, которые сами пожелают служить в строю. При этом, для уравнения тягостей воинской повинности, еврейское население должно быть обложено особым денежным налогом.

Солдатам, чувствующим призвание к военному делу, следует широко открыть путь к служебному возвышению. По окончании срока обязательной службы их следует помещать в специальные военные школы, откуда выпускать в войска уже унтер-офицерами. Таких хорошо оплачиваемых унтер-офицеров в каждой роте должно быть не менее шести (считая и фельдфебеля). Наиболее даровитым и достойным унтер-офицерам нужно всеми мерами облегчать достижение офицерского звания посредством соответствующего экзамена. За боевые заслуги унтер-офицеры могут производиться в первый офицерский чин и без экзамена, причем по приведении армии на мирное положение они должны сохранять свой новый чин и все права дальнейшего служебного движения.

Необходимо как в армии, так и в глазах народа поднять достоинство солдатского звания. Поступление на службу ни в коем случае не должно иметь последствием разные обидные ограничения в общественной жизни. Офицер и нижний чин — члены одной военной семьи, разница между ними лишь в степенях служебной иерархии. Вне службы солдат имеет право находиться там же, где бывает офицер. Подобная близость нисколько не подорвет дисциплины; наоборот, при соответствующем поведении офицеров она окажет на нижних чинов облагораживающее влияние. Денщицкая служба, пренебрежительное "ты", требование от солдат разных личных услуг — все эти остатки отживающих уже отношений должны быть отменены.

В связи с этим офицерам нужно зорко следить за приличным поведением нижних чинов, а закон должен строго карать за малейшее нарушение дисциплины.

Вообще, настало уже время отказаться от столь популярной у нас легенды о преимуществах "святой серой скотинки" и заняться воспитанием сознающего как свои обязанности, так и права гражданина-воина.

Данный анализ показывает недостатки системы ВС, которые актуальны и сейчас. Слабо верится, чтобы забитые солдаты из деревни знали о существовании этих норм.

[serzh]

Показуха в 1900 гг была очень развита, стоить посмотреть картинки наши и японские, сравнить так сказать уровень пропогандистов.

http://al-fn-kaffeeff.livejournal.com/1289.html

[аникей]

Красиво написано, думаю через 100 лет также будут читать современные нормы вещевого и прод.довольствия ВС РФ и восхищаться. Опыт подсказывает, в России что положено, то не всегда  выдается. В царской России воровали не меньше чем сейчас, ситема была прогнившая/коррумпированная, поэтому и рухнула в одночасье.

Если б все было здорово не было бы социального взрыва 1905 года. Задолго до 1916-17

К сожалению...

За подборку инфы  Ad  большущее   

[Стохастик]

то что происходит сейчас - происходило в русской армии периодически  и раньше... даже АУТСОРЦИНГ (ну естественно подобие его) был... еще во времена Петра были эксперименты, когда продовольственным обеспечением в дальних походах занималась австрийская организация...

описан такой случай.. когда Петр увидел солдата черпающего из речки воду и заедающего её сухарем... на вопрос, что он делает? --- последовал ответ: "кушаю Австрийский суп, ваше величество.." ))) после этого отношение к снабжению армии посторонними изменилось у Петра)