Слава русского оружия! Золотая история героизма русских солдат и офицеров!

[Ad]

Самые крутые десантные операции СССР и России



7 января 1988 года в Афганистане начался героический бой девятой роты 345-го гвардейского парашютно-десантного полка у высоты 3234. Общественности этот бой известен благодаря художественному фильму Бондарчука "9 рота". Сегодня мы вспомним истории, когда десантные войска СССР и России сыграли решающую роль в боевых действиях.

Бой у высоты 3234. Девятая рота

Двое суток - с 7 января по 8 января 1988 года - высоту 3234 защищала девятая парашютно-десантная рота 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка общей численностью 39 человек при поддержке полковой артиллерии.

Противником советских войск были специальные части мятежников, прошедшие подготовку в Пакистане. В результате двенадцатичасового боя от 200 до 400 мятежников с 39 десантниками захватить высоту не удалось, понеся тяжелые потери, моджахеды отступили.

В девятой роте погибло шестеро десантников, двадцать восемь получили ранения, из них девять - тяжелые. Младший сержант Вячеслав Александров и рядовой Андрей Мельников посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

Из рассказа сержанта Сергея Борисова, командира отделения: "…Во время последней атаки младший сержант Андрей Цветков получил смертельное ранение в голову. В шоковом состоянии, не выпуская из рук пулемет, он стал падать. Но пулемет продолжал стрелять и замолчал, только когда Андрей лег на землю".

Этот эпизод показан в фильме "9 рота"

Керченско-Феодосийская десантная операция

К концу декабря 1941 года единственным очагом сопротивления фашистским войскам в Крыму оставался Севастополь. Командующий 11-й армией Э. фон Манштейн стянул к городу большую часть наличных сил, оставив для прикрытия района Керчи лишь одну пехотную дивизию. Этим обстоятельством и решила воспользоваться Ставка.

Это была первая в истории столь масштабная десантная операция. В состав десанта были включены 82 500 человек и несколько сотен орудий, минометов, танков. Для обеспечения проводимой операции привлекалось свыше 250 кораблей и судов, в том числе 2 крейсера, 6 эсминцев, 52 сторожевых и торпедных катера.

Несмотря на первоначальный успех, операция закончилась крупной неудачей: три советские армии были окружены и разбиты; общие потери составили более 300 тысяч человек, включая около 170 тысяч пленных, а также потерю значительного числа тяжелого вооружения.

Вяземская воздушно-десантная операция

18 января 1942 года началась Вяземская воздушно-десантная операция, направленная на помощь армиям Калининского и Западного фронтов, которые были в окружении сил немецкой группы армий "Центр"

Поначалу Красной армии сопутствовал успех. В результате наступления войск Калининского и Западного фронтов немецкая оборона была прорвана на нескольких участках. Чтобы содействовать наступающим войскам, советское командование решило выбросить десант южнее Вязьмы с задачей перерезать автодорогу Вязьма-Юхнов и железную дорогу Вязьма-Брянск. Первая группа десантников в составе 201-й воздушно-десантной бригады и 250-го стрелкового полка была высажена в тыл немецких войск южнее Вязьмы в период с 18 по 22 января.

Высадка производилась в ночное время, причем 250-й стрелковый полк был высажен посадочным способом - десантники прыгали без парашютов, с низко летящих самолетов. Перехватив коммуникации противника, десантники способствовали наступлению 33-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Днепровская воздушно-десантная операция

Проводилась с 24 сентября по 28 ноября 1943 года с целью содействия войскам Воронежского фронта в форсировании Днепра. Со стороны РККА в ней участвовало около 10 тысяч человек и около 1000 противотанковых орудий, пулеметов.

Операция не достигла поставленных целей - выброшенные десантники оказались в исключительно тяжелом положении - мелкими группами и поодиночке они находились в густонасыщенной войсками противника полосе. Они вели неравный бой при острейшем недостатке боеприпасов только легким стрелковым оружием, не зная местности и обстановку.

Многочисленные ошибки и недостатки в подготовке плана сорвали операцию. Несмотря на непродуманный план, неточную высадку и численное превосходство противника, десантники активными действиями оттянули на себя крупные силы противника и нанесли ему значительные потери в живой силе и технике. По советским данным, было убито до 3000 немецких солдат, уничтожено 15 эшелонов, 52 танка, 6 самоходных орудий, 18 тягачей и 227 автомашин.

Моонзундская десантная операция

29 сентября 1944 года на остров Муху в Куйвасту был высажен передовой отряд десанта в 1150 человек. Они очистили территорию, чем обеспечили безопасность всей десантной группе. В течение 30 сентября торпедные катера совершили 181 рейс и переправили на остров свыше 5600 человек 249-ой стрелковой дивизии.

Полтора месяца десант Советских войск пытался прорвать эшелонированную оборону немцев. Это удалось сделать после массированного артиллерийского и авиационного обстрела позиций фашистов 18 ноября. 24 ноября остров был полностью очищен от противника.

Освобождение Моонзундского архипелага имело важное значение: корабли Балтийского флота получили возможность контролировать Финский и Рижский заливы, в результате чего создавалась непосредственная угроза левому флангу немецко-фашистских войск.

Панджшерская операция

Операция проходила в мае-июне 1982 года, в ходе которой впервые была осуществлена массовая высадка десанта в Афганистане: только в течение первых трех дней посадочным способом с вертолетов было десантировано свыше 4 000 человек. Всего же в этой операции принимало участие около 12 000 военнослужащих различных родов войск. Операция проходила одновременно на все 120 километров в глубину ущелья. В результате большая часть ущелья Панджшер была взята под контроль.

Бой у высоты 776

В 4-х километрах от Улус-Керта 29 февраля 2000 года 6 рота псковских десантников при поддержке группы из 15 солдат и артдивизион 104-го парашютно-десантного полка - всего 90 человек, вступили в неравный бой с пятнадцатикратно превосходящими силами боевиков Хаттаба и Шамиля Басаева.

Почти сутки боевики не могли вырваться из Аргунского ущелья. В конце боя, после гибели Марка Евтюхина, командовавшего ротой, капитан Виктор Романов вызвал огонь полковой артиллерии на себя. Высоту накрыли артиллерийским огнем.

Противник потерял до 700 человек убитыми, однако, все-таки, прорвался из Аргунского ущелья. Почти все герои-десантники погибли, из 90 солдат в живых осталось только шестеро.

Бросок на Приштину

В ночь на 12 июня 1999 года десантники российских миротворческих сил, опередив войска НАТО, вошли на территорию Югославии. Марш-броском из Боснии и Герцеговины они заняли аэродром Слатина близ Приштины, а через несколько часов туда же прибыли и подразделения других иностранных армий.

Командующий силами НАТО в Европе американский генерал Уэсли Кларк приказал английскому генералу Майклу Джексону, командовавшему группировкой на Балканах, захватить аэродром раньше русских.

Впоследствии известный британский певец Джеймс Блант, служивший в 1999 году в натовской группировке, свидетельствовал о приказе генерала Кларка отбить аэродром у российских десантников: "Около 200 русских расположились на аэродроме…. Прямым приказом генерала Уэсли Кларка было "подавить их". Кларк использовал необычные для нас выражения. Например - "уничтожить". Для захвата аэродрома были политические причины. Но практическим следствием стало бы нападение на русских".

Майкл Джексон ответил, что не собирается воевать с русскими десантниками и тем самым начинать Третью мировую войну.

Источник РГ http://www.rg.ru/2014/01/07/desant-site.html

[chistyk]

Ранее выкладывал...Переношу сюда:

После разгрома Грузинской армии, её отступившие части перегруппировались и решили вернутся в Гори, но наткнулись на Российский блокпост.
На фотографии видно, как солдат ВС РФ наперевес с пулемётом противостоит мотопехоте ВС Грузии, офицеры колонны угрожали пулемётчику дабы тот отошел с дороги и пропустил их, на что они услышали в ответ "Идитенахйблять".
Затем с пулемётчиком пытались поговорить СМИ, которые двигались с колонной и на что получили такой же ответ. В итоге колонна развернулась и двинулась туда, откуда приехала.
kuslin2
Всегда говорил ,говорю и буду говорить, что внешний бирюльковый лоск и бравадная атрибутика на войне ни фига не стоит....
Если внимательно рассмотреть фото в деталях, видим уникальную суть - парнишка в задрипанной полевке, без каски, бронежилета, с огромным подсумком на ремне, вот так бесбашенно вышел ОДИН в лоб супер-пупер, до зубов вооруженной многочисленной толпе и которой, кстати, судя по их виду, не было и тени сомнения, что будет в случае не выполнения "Идитенахйблять !!!" и в руках которых были точно такие же пулеметы...

Мой поклон, респект и уважуха этому солдату !!!
http://rjadovoj-rus.livejournal.com/1331425.html#

[Luftwaffe]

А про это забыли?! Боя там не было, но эффект был как от .... слов не подберу.

[nikozavr]

Не забыли! Выше было. Но,о таких событиях и людях можно и повторятся до бесконечности!

[nikozavr]

Хоть и проиграли мы Русско-Японскую войну,однако подвигов наших солдат и офицеров это нисколько не умаляет.

Всеволод Руднев, командир крейсера «Варяг»


7 февраля 1904 г., в первый день русско-японской войны получил ультиматум японского контр-адмирала С. Уриу с требованием покинуть рейд до полудня, в противном случае они грозили открыть огонь по русским кораблям в нейтральном порту, что было грубым нарушением международного права. Всеволод Руднев отказался и решил идти на прорыв. Перед строем офицеров и матросов крейсера он сообщил им об ультиматуме японцев и о своём решении. В частности, он сказал следующее: «Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый свои обязанности точно, спокойно, не торопясь. Особенно комендоры, помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать». Бой был жестоким. Всю силу огня японцы сосредоточили по «Варягу». Под ураганным огнем противника русские матросы и офицеры вели огонь по врагу, заделывали пробоины, тушили пожары. Меткий огонь с «Варяга» принес свои результаты: серьезные повреждения получили японские крейсеры «Асама», «Чиода», «Такачихо», затем был потоплен один миноносец. Израненный, но не побежденный, «Варяг» вернулся в порт.
2
Василий Зверев, инженер-механик миноносце «Сильный»


27 марта 1904 года в 2 ч. 15 мин. ночи японцы предприняли вторую попытку заблокировать вход во внутренний рейд, направив 4 больших коммерческих парохода в сопровождении 6 миноносцев; сторожевой миноносец «Сильный» бросился в атаку, расправился с пароходами и вступил в бой с шестью японскими миноносцами. Получив пробоину в паропроводе, «Сильный» превратился в неподвижную мишень для вражеского обстрела. Тогда Зверев закрыл пробоину своим телом и возвратил кораблю ход, пожертвовав своей жизнью. Погибших торжественно похоронили в Порт-Артуре.
3
Григорий Ходосевич, комендор порт-артурской крепости


30 марта 1904 года миноносец «Страшный» вступил в неравный бой с четырьмя японскими кораблями. В неравном бою погибло 49 моряков. Уцелело лишь пять человек, среди спасенных оказался и Ходосевич. В кровавой сумятице боя он сумел достать из сейфа и спрятать между двумя спасательными жилетами секретный пакет командующего Тихоокеанской эскадрой Макарова и всю наличную сумму корабельной казны. Григорий получил тяжелейшее ранение в спину. Оказавшись в ледяной воде, он совершенно не чувствовал ног. Перед тем как покинуть тонущий корабль, Григорий спрятал секретный пакет с заданием на разведку под спасательный пробковый пояс, выполняя приказ вахтенного начальника Малеева. Ходосевич хорошо знал, что такое воинский долг. Увидев японскую шлюпку, негнущимися пальцами он начал рвать в клочья пакет и вперемешку с водорослями торопливо жевать размокшие клочки бумаги. Японцы, заметив русского, спешно уничтожавшего, судя по всему, какой-то важный документ, поспешили поднять Ходосевича и его товарищей на свой борт. Японские моряки, безрезультатно допросив Ходосевича и безуспешно исследовав остатки пакета, направили его в лагерь для военнопленных. Там он и пробыл до окончания войны. После окончания войны в числе 70 тысяч русских военнопленных Григорий Ходосевич возвратился на родину.
4
Аввакум Николаевич Волков, старший унтер-офицер


В русско-японскую войну Аввакум Николаевич Волков стал полным георгиевским кавалером. Первый Георгиевский крест 4-й степени он получил за храбрость в начале войны. Спустя всего несколько недель, когда понадобилось узнать расположение японских войск, трубач-горнист Волков вызвался добровольцем пойти в разведку. Переодевшись в китайскую одежду, молодой солдат разведал расположение двух крупных отрядов противника. Но в скоро наткнулся на японский разъезд из 20 драгун во главе с офицером. Японцы догадались, кто этот необычный молоденький китаец. Выхватив из-за пазухи револьвер, разведчик выстрелами в упор убил трех драгун. И пока остальные пытались взять его живым, Волков вскочил на лошадь одного из убитых. Продолжительная погоня, попытки обхода и стрельба не принесли успеха. Волков оторвался от преследователей и благополучно возвратился в свой полк. За этот подвиг Аввакум Волков был награжден Георгиевским крестом 3-й степени. В одном из боев раненый Аввакум попадает к японцам в плен. После недолгого разбирательства его приговорили к расстрелу. Однако той же ночью солдату удалось бежать. После десяти дней изнурительных скитаний в глухой тайге, Волков вернулся в полк, и получил Георгиевский крест 2-й степени. Но война продолжалась. И перед под Мукденом сражением Волков вновь вызвался добровольцем в разведку. На этот раз опытный разведчик, выполнив задание, снял охрану у неприятельского порохового погреба и взорвал его. За новый подвиг он получил Георгиевский крест 1-й степени и стал полным Георгиевским кавалером.
5
Василий Рябов, рядовой


В одежде китайского крестьянина, в парике с косичкой разведчик Рябов в тылу врага нарвался на японский разъезд. На допросе стойко хранил военную тайну и, будучи приговорен к расстрелу, вел себя достойно. Всe свершилось строго по ритуалу. Стреляли из ружей с пятнадцати шагов. Японцы были восхищены мужественным поведением русского и сочли своим долгом довести это до сведения его начальства. Записка японского офицера звучит как представление к награде: «Наша армия не может не высказать наших искренних пожеланий уважаемой армии, чтобы последняя воспитывала побольше таких истинно прекрасных, достойных полного уважения воинов».
6
Роман Кондратенко, генерал-лейтенант, военный инженер


Возглавлял оборону Порт-Артура, занимался усовершенствованием оборонительных позиций, лично руководил обороной на самых сложных и опасных участках. Романа Кондратенко умел поднять дух солдат в самые тяжелые моменты осады города, что могло несколько раз отражать штурм японцев. Погиб 15 декабря 1904 года от прямого попадания в каземат форта гаубичного снаряда. Вместе с ним погибли ещё 8 офицеров. После окончания русско-японской войны тело героя было торжественно перезахоронено в Петербурге, в Александро-Невской лавре.
7
Петр Бутусов, русский офицер пограничной стражи, подполковник


В 1904 г. — начальник Квантунского отдела Особого Заамурского округа ОКПС. 13 июня 1904 года по приказу командира передового отряда 4-й Восточно-Сибирской дивизии полковника Я. У. Шишко выбил японцев с горы Куинсан. 28 августа 1904 г. награждён орденом Св.Станислава II степени за умелое руководство своими подразделение и «отменное мужество» в боях 20 и 21 июня. В июле Бутусов возглавил поиск, в котором пограничниками была взорвана вражеская пушка, а с трёх сняты замки. 6 августа пограничники Бутусова, совместно со стрелками выбили японцев из захваченного ими Водопроводного редута. 15 октября 1904 г. за храбрость, проявленную в боях по отражению второго штурма Порт-Артура, подполковник Бутусов был награждён орденом Св.Георгия IV степени. 21 ноября 1904 г., во время четвёртого штурма Порт-Артура, Бутусов был назначен генералом Кондратенко Р.И. комендантом горы Высокая, где был смертельно ранен. Скончался 22 ноября 1904 г. и был похоронен на воинском кладбище Порт — Артура

[аникей]

Так же как и подзабытые имена Героев Первой мировой заслуживают популяризации.

И почета в воинской среде, разумеется.

[lancepok]

Так же как и подзабытые имена Героев Первой мировой заслуживают популяризации.

И почета в воинской среде, разумеется.

Безусловно. Может, возьмётесь неспеша сделать обзор? В конце июля будет 100-летие начала "Великой войны", как как её называли до тех пор, пока не началась ещё более масштабная и разрушительная Вторая мировая война.

[Dexter Smith]

Правда, Аникей. Не отказывайтесь. Всем миром просим. Это было бы полезно и очень нужно.

[аникей]

А я и не отказываюсь, что смогу - выложу на Форум.

[аникей]

Это интересно

Воспоминания о первой мировой войне. – Полковник Архипов

http://lepassemilitaire.ru/vospominaniya-o-pervoj-mirovoj-vojne-90-polkovnik-arxipov/

Русская армия в Первой мировой войне

http://www.grwar.ru/news/news.html

[аникей]

Герой первой Мировой войны.

http://istram.ucoz.ru/publ/22-1-0-197

[аникей]

Забытые герои Первой мировой войны

Подвиг наших воинов во Франции в годы Первой мировой войны
    
 Игорь Игнатченко

21 июня 2011 года на набережной реки Сены, в самом центре Парижа, состоялось открытие памятника воинам Русского экспедиционного корпуса, погибшим в боях за Францию в годы Первой мировой войны. Во Франции помнят и чтут память о русских воинах, волею судеб оказавшихся на Западном фронте и отчаянно сражавшихся там за русского царя и французскую республику. Напротив, в России до сих пор нет ни одного памятника в честь русских солдат и офицеров, погибших в Первую мировую. Судьба Русского экспедиционного корпуса многие годы оставалась малоизвестной российской публике.

С первых дней войны правительства Англии и Франции стали настойчиво просить Россию, воевавшую с Германией и Австро-Венгрией на Восточном фронте, об отправке русских военных соединений еще и на Западный фронт. Когда осенью 1915 года во Франции сложилась крайне тяжелая ситуация с пополнением армии, французское правительство отправило в Петербург дипломатическую миссию во главе с Полем Думером – сенатором и помощником военного губернатора Парижа генерала Галиени. Союзные державы рассматривали Российскую империю как бездонный резервуар людских ресурсов.

Поэтому в 1915 году Думер просил российское правительство отправить на Западный фронт от 300 до 400 тыс. солдат в обмен на французские винтовки, в которых остро нуждалась русская армия. Такое предложение французского сенатора выглядело кощунственно. Начальник Генерального штаба генерал Михаил Алексеев недоумевал, как можно «менять храброго русского солдата на бездушные винтовки». Но давление союзников было мощным, и Николай II, к тому времени занявший пост Верховного Главнокомандующего, не нашел в себе сил отказать делегатам от Французской Республики.

(кликните для показа/скрытия)

В декабре 1915 года было найдено компромиссное решение о посылке во Францию четырех бригад, в каждой из которой было по два полка. Первая и третья бригады были направлены во Францию, а вторая и четвертая – на Балканы, где осенью 1915 года странам Антанты пришлось открывать новый театр боевых действий. Численность русского экспедиционного корпуса составила в общей сложности до 45 тыс. военнослужащих. Первая бригада, отправленная на Запад раньше остальных, ступила на французскую землю в апреле 1916 года и вскоре приняла активное участие в обороне Реймса – города, в котором издревле короновались все французские монархи. С тех пор за русскими частями прочно закрепилась слава храбрых воинов, а многие из участников тех сражений были удостоены французских наград.

ГЕРОИ ВТОРОГО СОРТА


Основной проблемой для нашего корпуса, воевавшего во Франции в те годы, было полное отсутствие своих врачей и госпиталей. По воспоминаниям графа Алексея Игнатьева, российского военного атташе в Париже в годы Первой мировой войны, ему приходилось сталкиваться с огромными трудностями при приеме раненых русских солдат французскими госпиталями. Судьба каждого раненого, как правило, зависела от симпатий к нему сотрудников медучреждения, в которое он попадал. По свидетельству очевидцев, отношение к русским военным сложно было назвать союзническим – их обслуживали во вторую и третью очередь, используя для перевязки грязные бинты и экономя на препаратах и лекарствах, в том числе обезболивающих. Нередко наших тяжелораненых солдат размещали на полу холодных коридоров, тогда как в палатах находились простуженные англичане и французы. Понятно, что такое отношение французов к русским, приехавшим спасать Париж, не шло на пользу самой Франции и порождало у простого русского солдата негативное отношение к западным союзникам России.

Несмотря на проблемы в тылу, русские части отчаянно сражались во время Энского сражения, вошедшего в историю как бойня Нивелля, по фамилии французского главнокомандующего генерала Жоржа Нивелля. Это было одно из первых крупных наступлений на Французском фронте, произошедшее весной 1917 года. Из-за полного провала всей операции, которую англичане и французы проиграли вчистую, 29 апреля 1917 года генерал Нивелль был смещен и заменен на посту Главнокомандующего победителем при Вердене, будущим маршалом Франции генералом Петеном. Русские бригады оказались на самом острие французской атаки и потому понесли в ходе этого наступления огромные потери, около 5 тыс. человек. Этот факт существенно повлиял на отношение русских солдат к французским военным, затеявшим непродуманное наступление и бросивших вперед русские части.

Нивеллевское наступление совпало по времени с известиями о Февральской революции 1917 года и отречении Николая II, о котором русские военные узнали из французских газет. Многие военнослужащие отказывались принимать участие в непонятной и бессмысленной войне и требовали вернуть их на родину. Брожение в русских частях не прошло незамеченным, и французское командование резко сменило тон в отношении русского военного контингента. Все прошлые заслуги русских военных были мгновенно забыты французами, как будто подвигов и не было вовсе. Русским во Франции перестали доверять, все «русское» в одночасье стало синонимом предательства, трусости и измены. Все русские части, воевавшие во Франции, были выведены с боевых позиций и направлены в глубокий тыл – в район города Лиможа в провинции Овернь. Две русские бригады были расквартированы в военном лагере Ля-Куртин.

Российские солдаты больше не желали воевать за непонятные им цели и отказывались кому-либо подчиняться. В этих условиях русское командование разделило подчиненных на верных и мятежных, изолировав первых от вторых. Мятежников оставили в лагере Ля-Куртин, а тех, кто по-прежнему желал воевать, перевели в другой лагерь – Курно, близ города Бордо. Так появились куртинцы и курновцы – противники и сторонники продолжения войны соответственно.

Куртинцы, их было около 10 тыс. человек, отвергли целый ряд ультиматумов французских властей, Временного правительства и русского генералитета. Русским командованием совместно с французскими властями было принято решение о силовом подавлении забаррикадировавшихся в казармах мятежников. Лагерь Ля-Куртин был окружен 3 тыс. курновцев. Наконец 16 сентября 1916 года военный лагерь Ля-Куртин впервые подвергся мощному артобстрелу. В первый же день по лагерю было выпущено около 50 снарядов. Огонь велся из французских орудий, но наводили их русские артиллеристы. 20 сентября осада лагеря закончилась. В общей сложности по мятежникам было произведено более 500 выстрелов из артиллерийских орудий. Кроме того, все эти дни лагерь расстреливался из пулеметов.

За пять дней погибло, по неофициальным данным, от 200 до 600 человек, в основном со стороны куртинцев. По официальным данным – гораздо меньше: 10 убитых и 44 раненых. Эту «куртинскую бойню», разразившуюся на чужбине между русскими, можно с полным основанием назвать предвестницей Гражданской войны в России.

После подавления мятежа в лагере Ля-Куртин наиболее активных его участников сразу же отправили во французские тюрьмы. Принятое Временным правительством постановление от 5 ноября 1917 года о невозвращении бригад в Россию до «урегулирования момента» дало основание французской стороне рассматривать русский военный контингент как частную собственность французского правительства. В январе 1918 года все русские подразделения, находившиеся во Франции и на Балканах, перешли в непосредственное подчинение французского руководства.

(кликните для показа/скрытия)

ТРИ ВОЗМОЖНОСТИ


Французское военное командование ввело в отношении русских солдат систему триажа, или сортировки. Русским воинам предлагалось три возможности на выбор: сражаться дальше, но во французских подразделениях и под непосредственным командованием французских генералов; в качестве рабочих устроиться на военные предприятия Франции или быть сосланными в Африку, прежде всего в Алжир – главную французскую колонию на этом континенте. Примерно 300 человек выразили желание продолжить воевать на стороне Франции, 5 тыс. человек предпочли отправиться на заводы и еще 1,5 тыс. человек согласились уехать в жаркую Африку, лишь бы подальше от надоевшей войны.

Наибольшее число воинов Русского экспедиционного корпуса выбрало второй, наиболее безопасный вариант – стать рабочими. Известно, что некоторые солдаты даже обзавелись во Франции семьями и впоследствии получили гражданство этой страны. Но очень многие после войны возвращались на родину. Первые эшелоны из Франции в Россию потянулись весной 1919 года – это были составы с инвалидами, получившими увечья на войне. Следом стали отправлять и недавних рабочих, вынужденных трудиться на французских заводах.

Самой трагичной была судьба тех, кто решился отправиться в неизвестность – в Африку. Встреча на алжирской земле мало напоминала теплый прием, оказанный русским военным в апреле 1916 года в Марселе. В Африке русских принимали уже как преступников, ссыльных каторжан. Тяжелые испытания выпали на долю бывших российских военнослужащих: с первых минут пребывания в Алжире русских солдат, которые не были военнопленными и еще недавно проливали кровь за не родную для них Францию, брали на мушку французские пулеметчики; бараки, в которых они жили, были обнесены колючей проволокой; им предстояла тяжелейшая работа в условиях непривычного климата, в том числе на угольных шахтах и свинцовых рудниках; плохое питание с трудом обеспечивало полуголодное существование; весьма низкий уровень медицинской помощи, ужасная антисанитария; жестокие наказания за дисциплинарные нарушения – тюрьма, карцер, штрафной батальон, постоянные удары палками. В Алжире русских держали за рабов. Только 20 апреля 1920 года большевистское и французское правительства в Копенгагене подписали соглашение об обмене гражданами, после которого многие русские смогли вернуться на родину.

Те, кто согласился продолжить воевать, были самой малочисленной и морально устойчивой группой. Несмотря на то что 3 марта 1918 года советские власти подписали Брест-Литовский мирный договор, по которому Россия выходила из войны, русским генералом Лохвицким и полковником Готуа был сформирован Русский Легион в основном из русских офицеров-добровольцев. Также де-факто плененных русских солдат заставляли записываться в Иностранный легион французской армии, где, забыв о своем происхождении, они должны были служить под командованием французских генералов и во имя французских интересов.

Русский Легион был прикомандирован к Марокканской ударной дивизии, которую, как и Русский Легион, можно было смело называть смертниками: их всегда отправляли на самые сложные участки, куда не решались направлять французские и английские корпуса. Весной 1918 года русским легионерам предстояла героическая оборона французского города Суассона, на который немцы в отчаянии бросили все свои силы, остававшиеся у них к исходу войны. Их целью было овладение Парижем, а Суассон представлял собой «северные ворота» столицы Франции. Благодаря самоотверженности и героизму русских солдат, многие из которых были удостоены ордена Почетного легиона – высшей награды Французской Республики, немцы не захватили Париж под самый конец войны.

ЖЕРТВЫ ПОЛИТИКИ И ИСТОРИИ


Вместе с Марокканской дивизией Русский Легион, с тех пор называвшийся Русским легионом чести, прошел Лотарингию, Эльзас, область Сар и вошел в Германию. После Компьенского перемирия в ноябре 1918 года Русский Легион был направлен в город Вормс на юго-западе Германии, отведенный русским легионерам для оккупации. Каково же было удивление и негодование немцев, когда они узнали, что русские части вошли в город на правах победителей, а на берегах Рейна стал развиваться российский триколор. Но радость от победы быстро сменилась печалью и скорбью: из всего 45-тысячного Русского экспедиционного корпуса, посланного в середине войны на помощь союзникам, на прощальном военном построении в Вормсе стояли всего 500 человек.

В истории Русского экспедиционного курса тесно переплелись трагизм российской истории и героическое самопожертвование русских воинов. Несмотря на огромнейшие потери Российской империи в Первой мировой войне, наша страна стараниями западных союзников так и не была представлена на Парижской мирной конференции 1919 года, на которой были подведены итоги этой страшной и бессмысленной бойни.

Судьба воинов Русского экспедиционного курса сложилась трагично. Оказавшись заложниками большой политики, их имена были надолго преданы забвению, а многие из них за годы войны лишились родины и были вынуждены доживать свои последние дни на чужбине, предпочитая эмиграцию расстрелам на родине. Могилы солдат и офицеров Русского экспедиционного корпуса разбросаны по всей Франции, и лишь единицы похоронены на русском военном кладбище в Мурмелоне, неподалеку от Реймса. «Если Франция не была стерта с карты Европы, то этим она обязана прежде всего России», – эти слова французского маршала Фоша, подписавшего в 1918 году перемирие с Германией, лучше всего подходят для понимания подвига наших воинов.

http://nvo.ng.ru/history/2011-07-08/1_heroes.html

[аникей]

Интересное о легендарном П.Нестерове

(кликните для показа/скрытия)

Не берусь судить со стороны о степени симпатии Бонч-Бруевича к Нестерову, но позволю себе заметить, что офицерское звание Петра Николаевича не тяготило никогда. Кто-кто, а мы, его сослуживцы и друзья, заметили бы это раньше кого бы то ни было.
Я особенно четко запомнил разговор Бонч-Бруевича с группой летчиков вечером 25 августа 1914 года в вестибюле Жолкиевского замка, где помещался в то время штаб 3-й армии. Из летчиков присутствовали: 11-го отряда — Нестеров, Передков и Кованько, накануне прибывший в отряд; 9-го отряда — Войткевич и я.
Мы выходили из отдела разведки и в вестибюле встретили Бонч-Бруевича, остановившего нас. Начавшийся разговор быстро принял обычное направление: Бонч-Бруевич стал нас упрекать в недобросовестном отношении к нашей работе, в том, что мы выдумываем всевозможные предлоги, чтобы не летать, в то время как австрийцы летают ежедневно. Мы, зная, что командующий армией генерал Рузский нашей работой доволен, — о чем он неоднократно говорил, — отмалчивались, но Петр Николаевич не выдержал и стал возражать. Во время спора генерал Бонч-Бруевич, указывая на регулярные полеты австрийца — это был Розенталь, — сказал:
— Вот летает, а вы только ушами хлопаете и на него смотрите.
— А что же мы можем сделать?
— Напасть на него!.. Дать бой!.. Мы на войне, не на маневрах!
— Но у нас нет оружия, что сделаешь с одними пистолетами Маузера?
— Это все отговорки!.. Надо придумать способ атаки. А вы просто боитесь! Не хотите рискнуть!
Нестеров вспылил:
— Хорошо! Мы примем меры и остановим полеты австрийца.
— Какие же это вы меры примете? — насмешливо спросил Бонч-Бруевич. — Ведь это одни слова и втирание очков. Так я вам и поверил!
— Я даю вам честное слово русского офицера, ваше превосходительство, что этот австриец перестанет летать! — воскликнул глубоко оскорбленный Нестеров.
— Это как же? Что же вы думаете предпринять?.. Помните, капитан, честным словом русского офицера нельзя бросаться легкомысленно!
— Я, ваше превосходительство, никогда не давал повода обвинять меня в легкомыслии. Разрешите идти?
— Ну, ну, посмотрим... Хорошо. Можете идти!
Конечно, текстуально за каждое слово этого разговора я ручаться не могу, но содержание его помню твердо, а фраза Бонч-Бруевича: «Это одни слова и втирание очков. Так я вам и поверил!», гордый ответ Нестерова: «Я даю вам честное слово русского офицера, что этот австриец перестанет летать!» и весь конец разговора врезались мне в память по вполне понятным причинам.
Мы вышли из замка и сразу набросились на Нестерова. Особенно сильно напирал на него «Еж» — Кованько.
— Как ты мог давать такое слово?! Я ведь знаю, что ты хочешь таранить австрийца. Ведь погибнешь... Знаешь что? Мы его атакуем вдвоем. Будем делать вид, что хотим таранить его сверху, прибьем к земле и заставим сесть!
Мы все дружно поддержали Кованько. Петр Николаевич спорил, утверждая, что можно, набрав над австрийцем высоту, круто на него спикировать и ударом шасси по концу крыла его обломать. Но в конце концов под нашим напором Нестеров сдался и сказал:
— Ну хорошо, Саша, полетим вместе.
На следующий день австрийский аэроплан появился над Жолкиевом рано утром. Нестеров и Кованько поднялись за ним в погоню, но у Нестерова при подъеме оборвался трос с грузом, которым он хотел попытаться разбить винт у австрийца, а затем в воздухе мотор стал давать перебои, и Петр Николаевич сел. Вслед за ним опустился и Кованько. Нестеров приказал спешно отремонтировать мотор, а сам сел в автомобиль и поехал в казначейство армии, где он получил деньги для нужд 11-го отряда.
Когда он возвращался в канцелярию отряда, расположенного рядом с аэродромом, в воздухе показался австрийский самолет, производивший вторичную разведку. Нестеров подъехал на автомобиле прямо к «Морану», около которого уже стоял Кованько, и спешно сел в самолет. Кованько хотел занять место наблюдателя, но Петр Николаевич сказал ему:
— Не надо, Саша, я полечу один.
— Но что же ты будешь делать? Возьми по крайней мере хоть браунинг, — сказал Кованько.
— Ничего, я как-нибудь обойдусь, — ответил Нестеров и поднялся в воздух.
(Этот эпизод я передаю со слов А. А. Кованько.)
Около 11 часов утра, когда появился австрийский аэроплан, я был в штабе армии. Услышав звук мотора и крики: «Летит! Летит!» — я выскочил на площадь перед замком. Австриец сделал круг над городом на высоте 900—1000 метров и стал делать второй. В городе поднялась беспорядочная винтовочная трескотня.
Когда я услышал знакомый шум мотора «Гном» и увидел маленький моноплан Нестерова, я решил, что Петр Николаевич хочет только испугать австрийца, так как ни в коем случае не мог предположить, что Нестеров пойдет сразу же на таран.
Австриец же в это время, сделав круг, шел над городом прямо на запад, слегка набирая высоту. Очевидно, он увидел все, что ему было нужно. А Нестеров обходил город с южной стороны и, быстро поднимаясь, шел наперерез противнику, заметно догоняя его. Было ясно, что скорость «Морана» намного выше скорости «Альбатроса» австрийца.
Вот они уже на одной высоте. Вот Нестеров уже выше противника и делает над ним круг.
Австриец заметил появление страшного врага, видно было, как его аэроплан начал снижаться на полном газу. Но уйти от быстроходного «Морана» было нельзя. Нестеров зашел сзади, догнал врага и как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника. Сверкнули на солнце серебристые крылья «Морана», и он врезался в австрийский аэроплан.
После удара «Моран» на мгновение как бы остановился в воздухе, а потом начал падать носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси.
— Планирует! — крикнул кто-то.
Но для меня было ясно, что аэроплан не управляется и это падение смертельно.
Австриец же после удара некоторый момент еще держался в воздухе и летел прямо.
Неужели напрасная жертва?!» — мелькнуло у меня в голове.
Но вот и громоздкий «Альбатрос» медленно повалился на левый бок, потом повернулся носом вниз и стал стремительно падать. Более тяжелый, чем «Моран», он быстро обогнал его в воздухе и упал на землю первым.
Стоявшая на площади толпа, тихо и напряженно следившая за воздушным боем, вдруг задвигалась и закричала. Из окна второго этажа замка выглянул командующий армией генерал Рузский и, увидев меня, спросил:
— Что случилось, поручик Соколов? (Командующий всегда требовал личный доклад летчиков о результате разведки и всех нас знал.)
— Капитан Нестеров таранил австрийский аэроплан, сбил его, но и сам упал, — ответил я.
Командующий схватился за голову.
— Зачем он это сделал?! — воскликнул он.
Я вскочил в уже отъезжавший штабной автомобиль и помчался с несколькими офицерами к месту катастрофы.
Когда мы выехали из города, то увидели, что все поле было покрыто людьми, бежавшими к месту падения самолетов. Они упали километрах в пяти от Жолкиева, с левой стороны шоссе, ведущего в Раву-Русскую. Никаких строений поблизости не было, но повсюду виднелись палатки военных лагерей: километрах в двух, около леса, стояли казаки; в километре от «Морана», за дорогой, разместился большой обоз; а ближе к Жолкиеву, около села Воля Висоцкая, виднелись большие палатки походного госпиталя.
Около разбитых самолетов уже толпилось человек двадцать солдат и казаков.
«Моран» Нестерова лежал шагах в тридцати от дороги, на невспаханном поле. Шасси у него было разбито, крылья сложились, мотора не было, рули погнуты.
Перед самолетом шагах в двадцати лежал Нестеров. Его уже кто-то прибрал как покойника, сложив ему руки на груди. Его тело, руки и ноги были целы, даже одежда нигде не была порвана. Крови нигде не было видно. Только на правом виске виднелась вмятина с капелькой крови.
Мне сразу бросилось в глаза, что на голове у Петра Николаевича не было шлема, а на ногах ботинок: он лежал в шерстяных чулках.
Шагах в пятидесяти от «Морана» было небольшое болото, упиравшееся в дорогу. Часть его была покрыта камышами, среди которых был виден «Альбатрос» с задранным кверху отломанным хвостом. На берегу болота в луже крови лежал разбившийся вдребезги австрийский солдат. Он, очевидно, выпал с падающего австрийского самолета.
Минут через пять после нас приехал автомобиль 11-го отряда с летчиками Кованько и Передковым, и с летчиком-наблюдателем генерального штаба Лазаревым. Они наблюдали бой с аэродрома. Вскоре подъехал автомобиль и нашего отряда с летчиками. Мы молча, со слезами на глазах смотрели на лежавшего перед нами Нестерова. Он был нашим другом и учителем, которому мы подражали и которым мы гордились.
После нескольких минут молчания я спросил у Кованько, который после смерти Нестерова вступал в командование 11-м отрядом:
— Александр Александрович, почему Петр Николаевич без ботинок?
Кованько пришел в себя.
— Действительно... Странно... Улетал он в ботинках.
— А где его шлем? — спросил Передков.
— Непонятно... Я хорошо помню, что он, улетая, застегнул шлем, — сказал, вытирая слезы, Кованько. — Надо посмотреть документы.
Он начал осматривать карманы куртки. Нашел записную книжку, носовой платок, перочинный нож, но бумажника не было.
— Его обокрали! Обокрали сволочи мародеры! — закричал Александр Александрович. — Ведь Петр Николаевич приехал на аэродром прямо из казначейства, где он получил деньги для отряда... Кто первым подбежал к аэроплану? — обратился он к толпе солдат.
Из расспросов солдат выяснилось, что первыми подбежали к «Морану» четыре обозных солдата, но они не прикасались к Нестерову, который лежал в том же положении, как и сейчас. Издалека они видели двух человек, которые были около погибшего летчика, а потому побежали по направлению к казачьему лагерю. Но когда обозники подбежали близко и увидели аккуратно уложенное тело со сложенными на груди руками, то они подумали, что те двое, которые были около летчика, прибрали его как покойника. Поэтому они и не смотрели, куда девались те люди. Это показание подтвердили другие солдаты, подбежавшие тотчас же после четырех обозников. Некоторые из них также заметили убегавших мародеров.
— Ну ладно. Потом разберемся, — решил Кованько. — Давайте осмотрим австрийца.
Разбившегося австрийца стали обыскивать и нашли у него легитимацийную карточку.
— Унтер-офицер Франц Малина, — прочитал громко Кованько.
— Наш брат славянин, — тихонько отозвался стоящий рядом со мной солдат.
— В легитимации указано, что он механик, — сообщил нам прочитавший легитимацию Передков.
Пришел грузовик 11-го отряда. На нем приехали мотористы. Нелидов подошел к телу Нестерова и горько заплакал. Остальные мотористы, постояв около «Морана», пошли к болоту осматривать «Альбатрос» и нашли в грязи мотор «Гном»; во время тарана он оторвался от аэроплана Нестерова. Его уложили в грузовик. После на привезенный ковер туда же положили Нестерова.
Солдаты и казаки, которых набежало уже больше сотни, полезли в болото, чтобы вытащить «Альбатрос». Он так увяз в болоте, что его долго не могли сдвинуть с места. Наконец аэроплан сдвинулся, и в тот же момент кто-то из солдат закричал:
— Стойте, стойте! Тут человек лежит!
Из болота вытащили австрийца. У него также нашли легитимацию: «Лейтенант барон Розенталь, летчик». В карманах у него обнаружили бумажник с крупной суммой денег и фотографией, где были сняты он сам, молодой и красивый, жена-красавица и две очаровательные девочки-дочки. Семья производила чарующее впечатление. В кармане брюк нашли небольшой кожаный мешочек с золотыми монетами.
— Это на случай вынужденной посадки в нашем расположении, — заметил кто-то.
Вдруг один местный житель, стоявший в толпе солдат, закричал:
— Так это же наш барон Розенталь! Наш помещик! Его имение рядом с вашим аэродромом.
Действительно, впоследствии, к нашему глубокому изумлению, выяснилось необычайное совпадение. Оказалось, что 11-й авиаотряд стоял в имении Розенталя, Нестеров жил в его доме и спал на его постели. Розенталь был богатым помещиком, раньше служил в кавалерии, затем перешел в авиацию и стал известным летчиком. Летал он на собственном самолете, для которого у себя в имении построил ангар, где Нестеров поместил походную мастерскую отряда.
Толпа вокруг самолетов беспрерывно увеличивалась. Многие начали бродить по полю и искать обломки самолетов. Были найдены небольшой обломок от «Альбатроса» и стеклянный козырек «Морана», защищавший летчика от ветра. Было высказано предположение, что во время тарана Нестеров ударился виском об этот козырек, сорвал его, и это было причиной его смерти.
 
Прикрепления: 8325701.gif(110Kb) · 9376611.gif(215Kb)
    
      

Какой-то военный врач нашел шлем приблизительно в километре от «Морана», по направлению к казачьему лагерю.
Шлем был мягкий, на обезьяньем меху. Очевидно, мародер сообразил, что такая редкая вещь легко может послужить вещественным доказательством мародерства, и выбросил шлем.
Тем временем к нам подъехала пароконная повозка 11-го авиаотряда. Механик Нелидов решил погрузить на нее свой разбитый аэроплан. Так как исковерканное шасси мешало положить «Моран» на повозку, то механики отряда и помогавшие им солдаты перевернули его вверх колесами и хотели так грузить его. Но Кованько решил ни «Моран», ни «Альбатрос» не брать, а приказал положить на повозку двух разбившихся австрийцев. «Моран» положили на землю вверх колесами, и мы поехали в Жолкиев.
Тело Нестерова решили спешно отправить в Киев, но не находился подходящий гроб. Так как Петра Николаевича в Киеве должны были переложить в другой гроб, то временно его с трудом уложили в узкий и короткий. Для этого пришлось слегка подвернуть ему голову. Это дало повод Бонч-Бруевичу в его книге «Вся власть Советам» написать, что у Нестерова «шейные позвонки ушли от страшного удара внутрь головы», чего в действительности не было.
Тело Нестерова было отправлено в Киев в сопровождении казначея 3-й авиационной роты поручика Микоса. По дороге, на одной из станций, их встретила жена Нестерова Надежда Рафаиловна. С ней в товарном вагоне был металлический гроб. Туда переложили Петра Николаевича, привезли в Киев и там похоронили в Киево-Печерской лавре, на Аскольдовой могиле.
Как же Нестеров таранил австрийский самолет?
Он промахнулся и не ударил по краю несущей плоскости, как он собирался это сделать. Удар пришелся в середину «Альбатроса», причем колеса попали под верхнюю плоскость, а винт и мотор ударили ее сверху. Удар был настолько сильным, что тонкостенный вал, на котором держался ротативный мотор «Гном», переломился. Мотор оторвался и упал отдельно.
Удар же шасси был сравнительно слабым, так как разница в скоростях самолетов была небольшая и «Моран» ударил «Альбатроса» в направлении движения. Он толкнул биплан австрийца, остановился и начал падать, а «Альбатрос» некоторое время продолжал лететь прямо.
«Моран» без мотора стал легким, как планер, и поэтому падал очень медленно.
Невольно возникает вопрос: почему же Нестеров, непревзойденный мастер полета, в этом бою нанес неверный удар?
На этот вопрос трудно ответить, он до сих пор не решен. Я думаю, что здесь сыграло роль крайнее переутомление.
Известие о таране Нестерова громким эхом отозвалось по всей нашей планете, но никто — в том числе и у нас — правильно не оценил геройский поступок Нестерова, давшего новое оружие воздушного боя отважным летчикам нашей авиации. И только через несколько месяцев, когда ротмистр Казаков 19/III 1915 года на аэроплане «Моран-Ж» (того же типа, что был и у Нестерова) повторил таран, стали осознавать ценность подвига нашего национального героя. Казаков ударил своим шасси по краю крыла вражеского самолета, и тот рухнул камнем в немецкие окопы, а герой-летчик благополучно спланировал в наше расположение.
Следует сразу же отметить, что авиационный таран является боевым приемом только летчиков нашей, отечественной авиации. Одиночные случаи таранов в других странах — редчайшие исключения.
Вначале шли на таран, потому что на самолете не было никакого оружия, впоследствии, когда самолеты получили оружие, наши летчики все же шли на таран, когда кончались боеприпасы.
Первые советские тараны имели место в 1939 году, когда японцы напали на дружественную нам Монгольскую Народную Республику и мы пришли к ней на помощь. Тогда в боях на реке Халхин-Гол таран применили три советских летчика: Скобарихин, Машнин и Кустов.
Великая Отечественная война полностью показала значение нестеровского оружия.
Честь первого тарана в Отечественной войне, по опубликованным до сего дня данным, принадлежит младшему лейтенанту Леониду Бутелину, уничтожившему немецкий самолет в первый же предательский налет гитлеровский авиации — утром 22 июня 1941 года.
Затем тараны следуют один за другим. Достаточно указать на то, что только до 1 января 1942 года наши отважные летчики, защищая Ленинград, таранили 17 фашистских самолетов. И за тот же срок защитники Москвы таранили 23 немецких самолета. Причем Виктор Талалихин осуществил таран в ночном бою.
Появляются летчики, совершающие таран дважды. И наконец, наши летчики-герои начинают осуществлять два тарана за один бой.
Нестеровское оружие воздушного боя в определенной степени способствовало завоеванию воздуха нашими летчиками в Великой Отечественной войне.
Для царского правительства таран Нестерова прошел незаметно, но правительство Советского Союза оценило подвиг нашего национального героя и увековечило его имя, переименовав город Жолкиев, у которого произошел исторический воздушный бой, в город Нестеров.
Авторы многих статей и книг, дающих описание этого исторического боя, в большинстве случаев Нестерова не знали, писали о нем спустя 30 или 40 лет после боя, часто пользовались случайными, непроверенными свидетельствами и документами, которые не всегда точно устанавливали детали тарана. Кроме того, все эти авторы без исключения дополняли скудность документации фантазией.
Для установления точной картины исторического боя мы имеем следующие документы и свидетельства:
1) «Акт расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова», подписанный председателем комиссии, летчиком-наблюдателем 11-го авиаотряда генерального штаба капитаном Лазаревым и членами комиссии, военными летчиками 11-го авиаотряда поручиком Передковым и поручиком Кованько, вступившим после смерти Нестерова во временное командование отрядом. Акт составлен 26 августа 1914 года, немедленно после боя.
2) Письмо поручика Кованько к Надежде Рафаиловне Нестеровой. Письмо написано 27 августа 1914 года, на следующий день после боя.
3) Удостоверение, выданное старшим ординатором 363-го полевого передвижного госпиталя от 31 августа 1914 года, о травматических повреждениях, полученных штабс-капитаном Нестеровым во время боя. (Смерть от удара в голову — других повреждений не обнаружено. — В. С.)
4) Моя заметка о подвиге Нестерова, опубликованная в газете «Русские ведомости» № 211, от 14 сентября 1914 года.
Заметка была передана мной 8 сентября 1914 года сотруднику «Русских ведомостей» профессору Кременецкому и помещена им в газете с его введением и заключением, но без подписи.
Указанные четыре свидетельства увидели свет непосредственно после тарана Нестерова, имеют бесспорную достоверность, дают одну и ту же картину боя и дополняют друг друга.
И все же даже эти свидетельства четырех летчиков, товарищей Нестерова, имеют существенный пробел: в них нигде не говорится об ограблении Нестерова. Произошло это потому, что начальник разведывательного отделения армии полковник Духонин (будущий верховный главнокомандующий) приказал нам молчать об этом происшествии, так как оно «позорит русскую армию», хотя совершенно непонятно, кому пришло бы в голову судить о целой армии по поведению двух негодяев.
Кроме того, параграф 9 акта утверждает, что «штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины, метрах в 25 от нее». Но на следующий после боя день мне пришлось присутствовать при разговоре, который заставил меня усомниться в справедливости этого утверждения.
Летчик нашего отряда поручик Войткевич, прочитав копию акта, уже отосланного в штаб армии, сказал Кованько:
— Как же вы указываете, что Нестеров выпал из аэроплана? Ведь этого никто не видел. Свидетелей нет.
— Так ты же сам его видел выпавшим из машины.
— Извини, Александр Александрович, я его видел лежащим на земле недалеко от аппарата, причем он не только не разбился, но даже одежда на нем была целая, нигде не была порвана. Лицо и руки его были совершенно чистыми. Я что-то еще не видел выпавших из аппарата такими чистенькими. А как ты можешь доказать, что Нестеров выпал из аэроплана? Может, его оттуда вытащили уже на земле?
— Ты фантазируешь, этого не могло быть.
— Почему не могло быть?.. А ты представь. Идут два негодяя по дороге или сидят под деревьями у дороги и смотрят воздушный бой. И вдруг один аэроплан врезается в другой и начинает падать, а на этих двух мерзавцев неожиданно посыпались с неба: первым мотор «Гном», незамедлительно за ним австриец, а потом «Альбатрос» плюхнулся в болото, а затем, совсем рядом, упал «Моран», и в нем эти жулики видят летчика. Они бросаются к нему. Летчик без памяти, он еще теплый. Умер летчик или живой, мародеры не знают. Они моментально вытаскивают летчика из аппарата и несут к дороге, чтобы остановить какую-нибудь повозку и отправить его в госпиталь. Но они видят, что летчик мертв. Тогда они кладут его на землю и складывают руки на груди. Один из мародеров запускает руку во внутренний карман кожаной куртки и вытаскивает бумажник, набитый деньгами. Затем они моментально снимают с ног ботинки, с головы шлем и спешно драпают, так как люди, бегущие к упавшим аэропланам, уже недалеко. Ну что? Скажешь, что не могло так быть?
— Но какие у тебя доказательства, что именно так и было?
— А какие у тебя доказательства, что это было не так?
Я слушаю Мишу Войткевича и убеждаюсь, что он прав: не надо было в акте так категорически утверждать, что Нестеров выпал из аэроплана в воздухе.
В штабе армии сразу же стало известно, что Петр Николаевич был найден без ботинок, но случай мародерства Духонин от всех скрыл. Он, очевидно, не доложил о нем даже своему прямому начальнику, генерал-квартирмейстеру армии Бонч-Бруевичу, и тот в своей книге «Вся власть Советам» так объясняет отсутствие ботинок: «Потом рассказывали, что штабс-капитан, услышав гул австрийского самолета, выскочил из своей палатки (которой не было: Нестеров жил в доме Розенталя. — В. С.) и как был, в одних чулках, забрался в самолет и полетел на врага, даже не привязав себя ремнями к сиденью» (никто из нас к сиденью не привязывался. — В. С.).
Неточных и просто неверных свидетельств о таране Нестерова очень много. Есть свидетельства, которые даны много позже гибели Петра Николаевича и, искаженные в памяти свидетельствующего, принимают фантастическую окраску, вызывающую улыбку. Так, тов. Ванштейн, служивший санитаром в полевом госпитале, который стоял у Воли Висоцкой, утверждает, что Нестеров, перед тем как таранить австрийца, сделал над ним «мертвую петлю».
В номере 3-м «Огонька» за 1961 год была помещена фотография, на которой группа офицеров и солдат стоит около двух погибших летчиков. В статье, находящейся под снимком и озаглавленной «Таран летчика Нестерова», сказано, что на нем изображены «два мертвых летчика: П. Н. Нестеров и сбитый им в воздушном бою австрийский ас». Я немедленно уведомил «Огонек», что на фотоснимке Нестерова нет. Вскоре было установлено, что на опубликованной фотографии сняты два погибших летчика 4-го корпусного авиационного отряда: военный летчик старший унтер-офицер Храмин и летчик-наблюдатель поручик Бекли. К сожалению, «Огонек» соответствующее разъяснение не опубликовал. Настоящим исправляю это упущение.
Наконец, в книге Федорова «Он первый» автор заявляет, что он летчик, товарищ Петра Николаевича (стр. 58), много беседовавший с ним о русской армии (стр. 61), служил вместе с ним на войне 1914—1918 годов и был свидетелем первого в мире воздушного боя-тарана (предисловие). Все это неправда.
В 3-й авиационной роте, где служили Нестеров и я, такого летчика ни в мирное время, ни на войне не было.
А вот картину самого боя автор изобразил почти правильно. Он нашел в «Русских ведомостях» мою заметку и использовал ее, не указав источник, причем большей частью не потрудился даже изменить текст. Но решил добавить немного и своего, чем испортил точность описания.
Таких неточных свидетельств имеется, повторяю, достаточное количество, и я смею надеяться, что опубликование настоящей статьи будет способствовать внесению достаточной ясности в историю тарана П. Н. Нестерова.

В. Соколов
Альманах "Прометей" "(с)

http://aviatoru.at.ua/forum/121-718-1

[аникей]

Русские слыли искусными боевыми летчиками

Отрывок из ресурса:

А КАКОВЫ достижения в первую мировую российских летчиков? Прежде отметим, что первые истребительные авиаотряды в русской армии были созданы в начале 1915 года. Один защищал Варшаву, второй охранял от нападения с воздуха царскую ставку. Весной 1916 года формируются еще 12 истребительных отрядов - по одному на полевую армию. В том же году в связи с тем, что Германия перебросила на восток большее количество авиации, создаются фронтовые истребительные отряды. Русские летчики воевали на самолетах французского производства, в 1915 году появляется первый истребитель отечественного производства Сикорский С-16.
Наибольшее число побед из российских летчиков одержал штабс-капитан Александр Казаков - 17 (неподтвержденных, с учетом сбитых самолетов, упавших на территорию, занятую противником, - 32). Война для него началась 29 декабря 1914 года, когда он после окончания Гатчинской военной авиационной школы прибыл на Западный фронт в 4-й корпусной авиаотряд. Истребителей в нашем понимании тогда еще не было, и он первый самолет противника сбил на скоростном моноплане «Моран-Жольнье» французского производства - таранным ударом. 1 апреля 1915 года ротмистр обнаружил западнее Вислы в районе деревни Гузов немецкий биплан «Альбатрос», нагнал его и ударил колесами, немецкий самолет полетел камнем вниз. А затем были новые и новые воздушные победы.
Штабс-капитан Евграф Крутень сбил 15 (20) неприятельских самолетов, капитан Петр Аргеев - 15. Несмотря на скромный результат по сравнению с асами других стран, российские слыли как искусные боевые летчики, применявшие совершенные тактические приемы. Французский военный пилот Жан Дюваль, наблюдавший за действиями русских летчиков-истребителей на Восточном фронте, советовал своим сослуживцам: «Делайте перевороты через крыло, штопор, пике и другие номера по отношению к противнику, делающему то же самое. Точно рассчитывайте расстояние, откуда вы вышли, занимайте позицию для стрельбы, имея пулемет уже направленным на цель, и все это в четверть секунды - только тогда будет успех...»
Много приемов в арсенал воздушного боя внес Евграф Крутень. Его наиболее отработанные приемы - атака с преимуществом в высоте, проход со стороны солнца в 50-100 метрах ниже противника, крутой боевой разворот в хвост вражеского аэроплана. Огонь Крутень открывал с короткой дистанции - 19-15 метров. Лучшие летчики Германии и Австрии в схватках с ним неизменно терпели поражение. Так, австрийский ас обер-лейтенант Франк фон Линко-Кроуфорд (30 побед) трижды «скрещивал в воздухе шпаги» с Крутенем и, как отмечал сам австриец, каждый раз был вынужден «снижаться» (приземляться), спасая свою жизнь. На Восточном фронте Крутеню не было равных.
Мастерски сражались и другие русские пилоты. Обозреватель одной из австрийских газет отмечал, что «русские летчики были и остаются для нас наиболее опасным противником, более опасным, чем французские». Вот как!
Анатолий ДОКУЧАЕВ,
 
«Красная звезда», 9сентября 1995 г.

РОССИЙСКИЕ ВОЗДУШНЫЕ АСЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ
1.   Штабс-капитан Александр Казаков   17 самолетов
2.   Штабс-капитан Евграф Крутень   15
3.   Капитан Петр Аргеев   15
4.   Лейтенант А.П. Северский   13
5.   Лейтенант Иван Смирнов   12
6.   Лейтенант Михаил Сафонов   11
7.   Капитан Борис Сергиевский   11
8.   Прапорщик Эдуард Томсон   11
9.   Прапорщик Константин Арцеулов   около 10
х - В таблице приведены только подтвержденные победы.


http://www.soldiering.ru/avia/file/record.php

[аникей]

Один из шести Полных Георгиевских кавалеров, одновременно удостоенный звания Героя Советского Союза

Константи́н Ио́сифович Недору́бов (21 мая 1889 — 13 декабря 1978) — Герой Советского Союза, полный Георгиевский кавалер, командир эскадрона, гвардии капитан.

Константин Иосифович Недорубов родился в семье донского казака на хуторе Рубежный (ныне в составе хутора Ловягин Даниловского района Волгоградской области). Окончил начальную школу.
В 1911 году поступил на воинскую службу казаком в 15-й Донской казачий полк 14-го армейского корпуса генерала Брусилова, город Томашев территория Царства Польского, Российской империи. Участник Первой мировой войны, служил на Юго-Западном и Румынском фронтах. За время войны стал полным Георгиевским кавалером.
Первым Георгиевским крестом 4-й степени награждён за проявленное геройство в ходе одного из тяжелейших боев под городом Томашевым. В августе 1914 года, преследуя отступавших австрийцев, невзирая на ураганный артиллерийский обстрел, группа донских казаков во главе с урядником Недорубовым ворвалась в расположение неприятельской батареи и захватила её вместе с прислугой и боекомплектом.
Второй Георгиевский крест Константин Иосифович получил в феврале 1915 года за подвиг во время боев за город Перемышль. 16 декабря 1914 года награждён за находчивость и геройство, проявленные им во время разведки, за то что, в одиночку взял в плен 52 австрийца.
Третий Георгиевский крест Недорубов получил за отличие в боях в июне 1916 года в период знаменитого Брусиловского прорыва, где он проявил храбрость и отвагу.
Четвёртого — золотого «Георгия» 1-й степени он получил за пленение с группой казаков штаба немецкой дивизии вместе с генералом и оперативными документами.
Кроме четырёх крестов Константин Недорубов был награждён ещё и двумя Георгиевскими медалями за боевую отвагу. Окончил войну в звании подхорунжего.
В Гражданскую войну сначала воевал с красными в 18-м Донском казачьем полку Донской армии. В 1918 году попал в плен и перешёл на сторону красных. С 24 по 30 июня 1919 года находился в плену у белых в районе хутора Башкирка Усть-Медведицкого округа, в виду заслуг перед Родиной избежал расстрела и был отпущен. Затем снова воюет у красных — командиром эскадрона в Блиновской дивизии. Участвовал в обороне Царицына. За бои с Врангелем был представлен к ордену Красного Знамени, но орден затерялся. Зато Недорубов был удостоен красных революционных шаровар (галифе).
7 июля 1933 года осуждён по статье 109 УК «за потерю зерна на поле» — 10 лет ИТЛ. Три года работал в Волголаге на строительстве канала Москва-Волга, за ударную работу был досрочно освобождён.[1]
В Великую Отечественную войну в октябре 1941 года сформировал кавалерийский эскадрон из добровольцев и стал его командиром. Вместе с ним в эскадроне служил и его сын Николай. На фронте с июля 1942 года. Командуя эскадроном в составе 41-го гвардейского кавалерийского полка, в ходе налётов на противника 28 и 29 июля 1942 года в районе хуторов Победа и Бирючий, 2 августа 1942 года под станицей Кущёвской, 5 сентября 1942 года в районе станицы Куринская и 16 октября 1942 года у села Маратуки, уничтожил большое число живой силы и техники противника. В частности, в тяжёлом бою под станицей Кущёвская было уничтожено свыше 200 солдат и офицеров противника. В бою под селом Маратуки эскадрон также уничтожил свыше 200 гитлеровцев, сам Недорубов лично уничтожил 70 солдат и офицеров противника. Его сын пропал без вести в бою в районе станицы Куринская, но, как выяснилось впоследствии, он, раненый, был подобран дальними родственниками Недорубовых, которые выходили его и укрывали от немцев. После освобождения района Николай Недорубов вернулся в строй.
26 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Константину Недорубову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Золотую Звезду Героя он носил вместе с Георгиевскими крестами.
В дальнейшем Константин Недорубов в составе 5-го гвардейского Донского казачьего кавалерийского корпуса освобождал Украину. После тяжёлого ранения в декабре 1943 года был демобилизован в звании капитана.
После войны жил и работал в станице Берёзовской Даниловского района Волгоградской области.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B1%D0%BE%D0%B2,_%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BD_%D0%98%D0%BE%D1%81%D0%B8%D1%84%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87